Собрание сочинений в одном томе
Шрифт:
— Гарри Пиль умер, — сказал Виктор. — А я поеду!
— Не болтай вздор. Ты никуда не поедешь, и обязательно будет интервью. Я могу держать пари.
— Пас.
— Пас.
— Пас.
— Поехали с верхней. — Вера открыла карту.
— Слушай, ты начинаешь меня злить! Если я сказал, значит, это будет. — Виктор для убедительности хлопнул пальцем по столу.
— Если бы я тебя не знала, — усмехнулась Лена.
— Да хватит вам, — Вера снова презрительно скривила губы, — неужели не наругались за шесть лет? Господи!.. У
— Три, — сказал Виктор.
— Шесть, — отозвался друг и снова налил себе.
— Ты бы, Сань, пропускал, что ли, — посоветовала Вера. — Или — пореже.
— Не твое дело. Это мой допинг! — Саня выпил.
— И потом, вот еще что. Я не буду больше покупать и говорить — от тебя. Неужели тебе не стыдно?
— Гос-споди! Если тебе нужны деньги — ради бога! — И он сделал вид, что полез за бумажником.
— Ты просто дурак! Я думала — тебе самому приятно что-то купить ребенку. Девять пик, — объявила Лена.
— Конечно, но я жутко замотан. Ты знаешь.
— Не надо! Не ройся в бумажнике. Нечем будет расплачиваться после игры. — Лена даже не глядела на него. У нее была хорошая игра.
— Слушайте, если вы будете грызть друг другу горло, предупредите — я выйду, — произнесла презрительная Вера.
— Не беспокойся, до этого не дойдет. А подкалывать? Я думаю, через год ты будешь это делать лучше моего, — сказала Лена.
— Она и сейчас не хуже. — Виктор рассмеялся.
— Ленка! Ну-у-у, слушай! Рассчитываешь на четыре валета. У тебя же «десять» на руках. — Саня от расстройства забыл налить.
— Я просто хотела его «посадить», — Лена указала на Виктора — этого заботливого папашу.
— Знаешь что! — Виктор говорил раздельно и четко. — Ты не делай из себя ангела. Сбагрила дочку маме, когда она прекрасно могла жить здесь. Или что, очень мешает? Да, ведь у тебя только одна комната! — Он нагло смотрел ей в глаза.
— Ты мерзавец, Витя. И ты мало переменился — завидное постоянство.
— Но почему же она не с тобой? — не унимался он.
— Да потому, что, если бы она была со мной — ты бы сегодня не играл в карты, потому что я иногда хожу на службу, иногда работаю — вот здесь, в этой комнате, а иногда здесь бывают такие же кретины, как ты. Вот почему. — Казалось, она даже не злится.
— «Семь без козыря». — Вера презрительно фыркнула: — Не надоело вам еще! Надо же!
— Ты-то погоди хоть. Не лезь! — Виктор начал нервничать. — Кстати, должен напомнить, — снова обратился он к Лене, — это ведь не я от тебя ушел!..
— Какая разница! — скривилась Лена. — «Вист».
— Я правда больше не буду приходить сюда, — пригрозил Виктор.
— Как хочешь! — Лене, вероятно, надоела эта пикировка, которая ни к чему не ведет, и она сказала: — Давай закончим на этом, мне надоело. Играй.
— Я — пас, — зло пробурчал Виктор.
Саня заметно опьянел, и от него тихо убрали бутылку. Он поискал ее немного, но быстро забыл. Игра близилась к концу, и уже никому
— Хотите кофе? — спросила Лена, вспомнив, что она еще и хозяйка.
Все захотели. И она ушла готовить кофе. Саня ел бутербродики и хотел было икать, но сдержался.
В ресторане Николай и Алексей не могли вдоволь наговориться. Перед ними стоял небольшой полупустой графинчик и опять какая-то рыба.
— Вот только это — только любимые наши женщины не похожи. Остальное все совпадает, даже странно, а вот они — разные. — Алексей был выпивши, и его потянуло на лирику. — Моя Елена, Ленка моя — все наоборот. Ну, конечно, красивая. Это ясно. Высокая, стройная, веселая. И с ней ужасно легко. Можно просто молчать — и все равно хорошо. Правда, я молчать не умею. Ты, наверное, заметил. Я болтаю-ю-ю без остановки.
Подошла какая-то ресторанная личность и попросила закурить.
— Да сколько можно! — окрысился Николай. — Возьми сразу несколько и гуляй. Мешаешь. — Он отсыпал личности несколько сигарет.
— Скучно мне, — объявила личность. — Общения мне надо, людей. Вон их сколько, и все заняты — у всех бабы. А вы — без баб. Можно я посижу? Я пить не буду, не волнуйтесь.
— Слушай, друг, сказано тебе — гуляй. — Николай приподнялся, и личность пошла гулять. — Ну-ну, дальше, Леха!
— А что «дальше»? Она нежная и удивительная, как сказал Остап Бендер. Мы, правда, ни разу не говорили серьезно, но этого и не надо. Все и так ясно. Я вижу по глазам. У нее глаза всегда смеются, но я вижу. Что-то будет. Люблю я ее — жутко! Ну, наверное, как ты свою.
— А она?
— А я не спрашиваю. Боюсь. Вдруг скажет — нет. А так мне кажется — да. Вот так! Если выйдет что, то пусть само собой. Мне с ней прекрасно… и не хочу ничего выяснять. Хотя, если я спрошу о чем-нибудь — она всегда ответит точно и врать не будет. Но я… я не спра-ши-ваю. Не хочу.
— А давно вы знакомы?
— Что ты! Чуть-чуть! Около месяца! Чуть-чуть — и ужасно долго.
— А моя все говорит «не знаю». — Николай опять загрустил. — Может быть, будет звонить сегодня. И я опять буду что-то говорить, как влюбленный гимназист, да так и не скажу ничего путного.
— Ты знаешь, у нее какой-то тип на работе, ну вроде нашего Борисенки. И вот вчера у нее было настроение — хуже не придумаешь, и все равно было замечательно… Вот что! Я пошел ей звонить. Узнаю, как дела, и голос послушаю. Ладно? Ты подожди, я быстро. — Алексей встал и пошел к автомату.
У Лены пили кофе. Раздался звонок.
Она подошла:
— А! Это ты? — и улыбнулась.
— Ленка! Леночка! Елена! Здравствуй! Соскучился я. Значит, и звоню. Ты как?
— Я — нормально, а вот ты, по-моему, не очень. — Она продолжала улыбаться.