Собрание сочинений в трех томах. Том 1

Федоров Василий Михайлович

ЛЮБОВЬ И ХЛЕБ

Через улицу, Через будни, В нежных чувствах Не сразу понятый, Добрый хлеб Под названьем "спутник" Несу на руке приподнятой. Скажут: Хлеб — избитая тема. Я иду и смеюсь над такими, И несу домой каравай, как поэму, Созданную сибиряками, Земляками моими. Этим румяным, Этим горячим, Пахнущим так заманчиво, Этим хлебом труд мой оплачен. Песня моя оплачена. Но даже самую лучшую песню, Самую звонкую и земную, С сухарем в купоросной плесени, Не стыдясь, зарифмую. Хлеб несу!.. Поделюсь с женою, Не скупясь

на слова хвалебные. И припомнится детство мое ржаное, Юность моя бесхлебная. С лебедою, С трухою всякою Ел "тошнотник" с корочкой тусклой. А если встречалась булочка мягкая, То она уже Называлась французской. Хлеб несу!.. Удивляются, вижу, Даже только что евшие С белого блюда. Но стоило мне приподнять его Чуть повыше, И все увидели чудо. Сразу пришло Давно знакомое: Поле и молодость С днями непраздными. Сладко запахло старой соломою, Мятой-травой И цветами разными. И увиделось как воочью: И косьба, И стогов метание, И межа, бегущая к ночи, И на меже С любимой свидание. Любовь и хлеб — Извечные темы. Славя хлеб, как любимой имя, Несу домой, приподняв его, Как поэму, Созданную сибиряками, Земляками моими.

"Предо мною новый трудный путь…"

Предо мною Новый трудный путь. Помоги усталость мне стряхнуть, Помоги от прошлого забыться, Новые желанья пробуди, Помоги душою обновиться Для большого, трудного пути. Обнови От недугов и хворей И от наговоров обнови, Ты моя, Испытанная в ссоре, В добром мире, В неутешном горе, В беспокойном счастье И любви.

"До того, как средь множества прочих…"

До того, Как средь множества прочих На твоей появиться земле, Мимо звезд, набегавших из ночи, На стальном я летел корабле. Наши сроки межзвездные кратки: Там минута — здесь жизнь. Не таю, Лишь на время одной пересадки Забежал я на землю твою. Забежал, У огня отогрелся И так многое сделать хотел, Но в глаза я твои загляделся И успеть Ничего не успел. А меня уже — Ты ведь не слышишь — Мой корабль отдохнувший зовет; Тише ветра, Дыхания тише Он сигналы свои подает. И хочу я Согласно науке, Чтобы ты уже с первого дня Бесконечной Последней разлуки Улетевшим считала меня.

"Ты у меня в гостях была…"

Ты у меня в гостях была, Потом ушла в рассвет… Потом поземка замела Твой легкий лыжный след. Потом его мороз сковал, И я жалеть не стал. Не по тебе я тосковал, Не по тебе страдал. А в марте таяли снега, И, вскрывшись по весне, Через лога, Через луга След снова вел ко мне. Пришел апрель. Уже в конце, Упрямей всех замет, Как на хрустальном поставце, Лежал твой лыжный след.

"Семнадцать… Двадцать…"

Семнадцать… Двадцать… В годы те, Что понимал я в красоте?! Румянца ль видя густоту Иль бровь, приподнятую круто, Я счастлив был, Я красоту С беспечной молодостью путал. Теперь мне далеко за тридцать, И потому тоскливей пса Бездомного Гляжу я в лица, Ищу любимые глаза. Ровесниц вижу увяданье, Уже не юности расцвет, А пережитого страданья Милей мне Благородный, след. Давно забылись Дни свиданий, Но то стыдливей,

то бойчей Свет запоздалых ожиданий Все светится в глуби очей. Румянец спал Пыльцой цветочной, И бровь не просто приподнять. Та красота была непрочной, А эта… Эту не отнять.

ТРАВНИЦА

Разгоряченная мечтами, Еще в любви не видя зла, На луг за первыми цветами Весною девушка пришла. А следом — старая травница, Держась за тонкий посошок; На все, что с девушкой случится, Она отыщет корешок. Одна сорвет цветок кудрявый — И от находки без ума; Другая с корнем вырвет травы, Сухие, как она сама. Одну поманит цвет особый, С которым ей и сна не знать; Другая злак сорвет, Способный Тоску-бессонницу прогнать. Девчонка "огонек" разлучный В косу тяжелую вплела. Старушка и на этот случай Траву всесильную нашла. Идут вдвоем, себя не пряча, На травах оставляя след. Влюбленная задаст задачу, А старая найдет ответ.

НАЧАЛЬНИЦА

Тропой иду, Ловчась, несу Две липы, добытых в лесу. Навстречу в форме новой Товарищ участковый. — Куда идешь? — Домой иду. — Гм… что несешь? — Две липы. — Зачем? — Чтоб посадить в саду, — Выдавливаю с хрипом. И разговор кончается, Войдя в полутона: — Кто разрешил? — Начальница. — Фамилия? — Весна!

"Цветы, родившиеся ночью…"

Цветы, Родившиеся ночью, Заголубели на заре, Как будто порванное в клочья, Лежало небо на траве. Я вспомнил Слышанное где-то, Что небо, захотев вздремнуть, Ложится на земную грудь И отдыхает до рассвета.

"На широком лугу…"

На широком лугу Пахнет мятой-травой. Я понять не могу, Что случилось со мной. После трудного дня Не отстала забота. Беспокоит меня Позабытое что-то. Потерявший покой, Стал я с тайною ношей Весь какой-то другой, На себя непохожий. Весь какой-то иной, С чистотой изначальной, Весь устало-земной И счастливо-печальный. И себе самому Говорю я: — Припомни, Отчего, почему Хорошо мне, Легко мне?!

"Верю в жизнь, но такую…"

Верю в жизнь, но такую, Чтоб как реки — с разливом… Загрущу, Затоскую, Если стану счастливым. Если стану счастливым, Если стану спокойным, Если стану ленивым, Для борьбы недостойным. От полдневной истомы, От вечерней прохлады, От уютного дома, От цветущего сада Унесут меня с топотом Кони огненной масти… Пропадай оно пропадом, Мое тихое счастье!

ЛИЦО ВЕКА

(1960 — 1961)

"Наше время такое…"

Наше время такое: Живем от борьбы До борьбы. Мы не знаем покоя, — То в поту, То в крови наши лбы. Ну а если Нам до ста Не придется дожить, Значит, было непросто В мире Первыми быть.

"Вождями, борцами, творцами…"

Вождями, Борцами, Творцами, Творивших основу основ, Россия славна именами Своих благородных сынов. От самых Далеких времен Мы с гордостью их проносили. Хоть много имен у России — Россия Превыше имен.