Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

Боков Виктор Федорович

Машенька! Машенька! Волосы как рожь. Как теперь к нашим-то Ты попадешь?

XVI

— Я заставлю тебя говорить, молчунья! Не молчи — выдавай! Где отряд партизанский ночует? Где главарь? Ты от голоду, что ли, Так размолчалась? Говори! Я твой брат. Я жалею тебя. Для начала, На, бери шоколад.— Угощенья фашистские в сторону, Этим нас не купить. Где-то в пыточной стонут, Просят: «Пить!» — Где подружку свою схоронила? У какого села? — Ни словечка не уронила Возле стола. — Ты мне скажешь! — И руки навыворот, Бьет бандит. Только Маша Словечка

не выронит, Как немая стоит. — Из чего ты — из камня? Кто ты — девушка или солдат? — Кровь стучит над висками, Скачет, как водопад. — Ты, я вижу, не выдашь Никого, не предашь. Хорошо! Значит, выйдешь Завтра утром в тираж! Значит, Очи твои озерные — На расклев воронью. — Не предам я позорно Отчизну свою! — На замок ее, в темень, Будет знать, сатана! Пусть обнимется с теми, Кто молчал, как она.— И Марию на землю сырую Пнул пинком часовой. Бредит Маша: — Мой милый, целую! Ты не плачь, ты не плачь. Я с тобой! Посмотри, как цветет орешник, Как играет ручей, Как забрался скворец на скворечник Для весенних речей. Посмотри, как зерно прорастает, Как береза от сока пьяна. Значит, скоро растает, Значит, скоро весна. Значит, землю сырую Будем вместе пахать. Милый, милый, целую!.. — Что за нежности? Встать! Может быть, передумала? Может, скажешь? Не поздно еще! В юность целятся дулами, Бьют прикладом в плечо. Юность ставят у ямы. Сколько там! Это все земляки! Как предсмертные брови упрямы, Как решительны пальцы руки! Как ревниво глаза расстрелянных Смотрят, ждут: «Что ты скажешь врагам?» — Здравствуй, родина Ленина! Я тебя не предам! — Аня! — Ветер рванул упруго.— Аня! — Выстрел закрыл уста. И упала подруга В леденящие прутья куста.

XVII

Земля моя! Рябая, раненая, В ямах фугасных — Ужасно! Копытами битая, Траками давленная, Ты еще под ворогом, Ты еще не избавленная. Шли по тебе пАхотники, Шли по тебе лапотники, Шли по тебе коробейники. Шли по тебе корабельщики, Ты их ютила, Ты их любила, Ты им квасу — К доброму часу. Ты им сухариков: — Ешьте, сударики!..— Где же скатерть Твоя самобраная? Нет ее, Речь кругом басурманная: — Хальт! Хальт! — Битте! Битте! — Правильно, правильно — Будете биты. Русь — не рабыня, Русь — не колония, Убирайтесь С нашей земли, посторонние! Молодой лейтенант Досиня сжал ладонь. Пора начинать. — Огонь! Огонь! — Земля заохала, Земля застонала От разрывов, От аммоналов. Так! Так! Тук! Тук! Вот они, фрицы, Тут, тут. Прости нас, белая рыбица, Что лед на озере дыбится. Эти Вынужденные Волнения Ради тебя, Твоего сохранения. Прости нас, мрамор, Что мы тебя крошим, Расправляемся с нехорошим. Прости, порода, Что мы тебя портим, Счеты сводим с коричневым чертом. Вырвалась месть из каждого дула, Заколебалась земелька от гула, От сотрясенья, от мести и гнева. — Бей его справа! Бей его слева! — И раскатилось: — У-ра-а-а! — У-ра-а-а! — И покатилась назад немчура.

XVIII

Стоймя стоял, Горьмя горел Народ, Отечество спасая, Кружила смерти Тень косая, Грозила: — Всех сведу на нет! — Но не свела — Силенки нет! Война пахала землю танками И сеяла овес свинцовый, И Вейнемейнен пел на кантеле О том, что край исполосован. Все

было взрыто, искорежено, Испепелёно в черный пепел. И в нас из тайника таежного Жестоко вражий снайпер метил. Мы выжили. Нам не позволено, Чтоб мы себя в полон сдавали. Мы почву Севера подзольную В слезах победы целовали. Не отдали мы знамя Ленина, Оно священно и народно. И кантеле у Вейнемейнена Поет: «Карелия свободна!»

XIX

Партизаны, Народные мстители, Нашей армии Заместители, Вы врагов Нашей Родины-матери Чем ни попадя Колошматили. Били, мяли, Рубили, месили Именем Ленина И России. Вы партизанской Своею дубиной Искореняли Их бины, ду бины! Голову вражью Снимаючи с плеч, Вы вызволяли Русскую речь. Книгу великой Войны перелистывая, Убеждаешься каждый раз В том, что ненависть Ваша неистовая К славной победе Приблизила нас!

XX

Хмель мой, хмелина, Молодо-зелено, Росно и радостно — Нет больше рабства. Дали распахнуты, Земли распаханы, Всюду на ниве Колосья в наливе. Стали хватает Нашим заводам, Мы из-за моря Ее не завозим. Сами катаем, Строгаем, Привинчиваем, Изобретаем — Дело привычное!

XXI

Можно высечь из мрамора Монумент на века. Но не лучше ли — на море, На волну, где упрямая Лесная река?.. Монумент — дело лестное, Слава в люди бежит. Но не вам ли Онежское Ближе к сердцу лежит? Больше вы не встречаетесь Поцелуями губ. На Онежском качаетесь В сизой продыми труб. Там, где заводи ситцевы, На борту парохода Написали: «Лисицына», По желанью народа. Там, где теплые летние Зори в озере тонут, Написали: «Мелентьева». Значит, люди вас помнят! На причалах, на пристанях, Как звонок, ваше имя. Вот бессмертье воистину Подружило с двоими! 1955–1965

Китеж-град

Михаилу Львову

Китеж-град, затонувшее чудо, Помнишь ты — то грабеж, то пожар. Как тебе голубая посуда, Под названием Светлояр? Может быть, снарядить водолазов, Чтоб тебя на поверхность извлечь? Не страшись, Китеж-град, если сразу Ты услышишь татарскую речь! Пусть тебя, Китеж-град, не пугает Молодой водолаз Абдулла. Он теперь от души помогает Делать наши большие дела! Мы спускаемся под воду вместе, Он в скафандре, на мне — скафандр. Он заводит татарские песни, Я — свои, вот какой кинокадр! Дай мне руку, мой друг подводный. — Больно жму? — Ничего. Пустяк. Ты свободный, и я свободный, Ты — татарин, а я — русак. Обступила вода живая, Отступила наземная тишь. Постоянно вопрос задавая, Мы идем: — Китеж-град, где ты спишь? Где твои переулки, заборы, Где безделье твое и дела? Где таинственные соборы И набатные колокола? Под ногами мешает что-то. Кто сюда это все приволок? Замечательная работа, Удивительный котелок. Не из меди он, а из кости, На затылке пролом и пробой. Век лежать бы ему на погосте, Он устроился под водой. Чей ты череп? Татарский? Русский? Сколько верст по земле прошагал? Он упал и тяжелым хрустом Рыбу донную распугал.