Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

Боков Виктор Федорович

Ветер выкрикнул с болью: — Татары! — Ветер выплакнул: — Бей! Лови! — Все бегут, а кругом пожары, И крыльцо уже чье-то в крови. Стонет баба, держась за череп: — Как вы смели? Позор! Позор! — По оврагу, над ним и через Крик истошный: — Горит собор! Ах вы, идолы! Ах, басурманы, Волчья ненасыть, волчье вытье. — Не топчи меня, конь буланый, Я тяжелая, жду дите! Да

не лезь, некрещеный ирод! — И плашмя по лицу вальком. И татарин летит навылет, В тын, как утка, ныряет нырком. Мужики топорами секутся, Кровь на всех проступила до пят… В печках свежие хлебы пекутся, Щи наваристые кипят. А воинственные старухи, Отлучившись от варки и щей, То ухватом, то скалкою в ухо Бьют наотмашь: — Отзынь ты, кощей! Вот и дрогнули, побежали, Говядарь монастырский кричит: — Правду держите на кинжале, А кинжал ей не очень личит! Где татары? Они далече. Значит, можно и отдыхать. Ночь кладет свои руки на плечи, Спи, мужик! Завтра поле пахать. Звезды в небе полночными парами, Для свиданий как раз и пора. Отдыхают от битвы с татарами Три наточенных топора. Это явь или это затмение?! Глянул инок, отпрянул назад. Что за тройственное видение, Мать небесная! Свят! Свят! Свят! Кто со мной эти шутки пошучивает? Три березоньки! Три топора! Три жнеи! Словно плотник, засучивает Он рабочие рукава. В тесной келье свечи трепетание, Инок молится с кистью в руках. Что он сделает, будет тайною, Неразгаданною в веках. Ничего он сейчас не слышит: Ни собак, ни монашьих шагов. Кистью молится, кистью пишет, Кистью борется против врагов. О пречистая матерь божья, Дай мне краски и колорит. Уведи меня от бездорожья, Пусть во мне только бог говорит! Все уверенней возникают Тон, подробность, детали, штрихи. А на русской земле светает И повсюду поют петухи. 1971

После Победы

Умолк последний выстрел Под городом Берлином. Земля кричит солдату: — Что задолжал — верни нам! Грач, вынесший осаду, Крылом спокойно машет. Пехота не стреляет. Пехота нынче пашет. Осыпались

окопы, Запаханы траншеи. В лугах цветы по пояс. Поля похорошели. В овраге возле дзота Ручей играет гильзой. Но это не опасно — Хозяин в поле дизель. Хозяин в поле трактор, Ближайший родич танка. На поле Бородинском За хлеб идет атака. С какой охотой пашет Солдат Василий Васин! Доволен, как ребенок, Как солнце в небе, ясен. А лемеха у плуга Начищены до блеска. Навстречу кукованье Летит из перелеска. Весна в разгаре чувства, Весна в разгаре дела. Ну кто же не заметит, Что жизнь помолодела?! Идет, земли не чуя, Жена его Настасья, Кого ни встретит, скажет: — А мой-то жив остался! Кричат грачи на гнездах, Опять у них собранье! Приветствует Настасью Крылатый хор сограждан. — Уймитесь, бедолаги! Поберегите горло! — Идет-плывет Настасья Невозмутимо-гордо. Знакомый-презнакомый Ей старичок попался. И этому сказала: — А мой-то жив остался! А вон он, вон чернеет! А вон он, слышишь рокот? А трактор растрещался, Куда тебе сорока. А что в платочке белом? Огурчики, картошка. А от кого скрывать-то? И водочки немножко! А вот он, вот он, Вася, Небось проголодался? Что завтракать придется, Он сразу догадался. Плеснула голосочком: — Василий Филимоныч, Болезный мой, родимый, Зачем нам миллионы? Была бы хата, руки, Любовь, совет, согласье! — Степенно развязала Свой узелок Настасья. — Останови-ка трактор, — Иди-ка на заправку, Здесь хорошо и сухо, Давай сюда, на травку! Он ест — она сияет, Он пьет — она воркует. Ну что ж — немного выпьет, Пускай, зато не курит! Теплынь стоит над полем, Земля мягка, добротна. Пласты, как пехотинцы, Построились поротно.