Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

* * *

Костры и звезды. Синий светСнегов, улегшихся в распадкеНа тысячу, наверно, летПосле метельного припадка.Не хватит силы у ветровС метлой ворваться в нашу яму,Засыпать снегом дым костров,Шипящее качая пламя.Не хватит солнца и теплаУ торопящегося лета,Чтоб выжечь здешний лед дотла,Дотла — хотя бы раз в столетье.А мы — мы ищем тишины,Мы ищем мира и покоя,И, камнем скал окружены,Мы спим в снегу. Дурные сныОтводим в сторону рукою.

* * *

Ты капор развяжешь олений,Ладони к огню повернешь,И, встав пред огнем на колени,Ты песню ему запоешь!Ты молишься в мертвом молчаньеВидавших морозы мужчин,Какого-нибудь

замечаньяНе сделает здесь ни один.

ГОСТЬЯ

Не забудь, что ты накрашенаИ напудрена слегка,И одежда не по-нашему,Не по-зимнему легка.Горло ты. тонкоголосая,Крепче кутай в теплый шарф,Оберни льняными косами,Чтобы севером дышать.

* * *

Наше счастье, как зимняя радугаПосле тяжести туч снеговых,Прояснившимся небом обрадуетТех, кто смеет остаться в живых.Хоть на час, но бенгальским, огненнымЗагорится среди снеговНа краях ветрами разогнанных,Распахнувшихся облаков.

НОВОГОДНЕЕ УТРО

Рассвет пока еще в полнеба,Бледнеет медленно луна,И видно даже из окна:Вселенная разделенаНа ночь и день, просящий хлеба.Его судьба еще темна,А ночь прошла уже, как ребус,Мной не разгаданный вполнеНи при луне, ни при огне.И все, что было, все, что сплыло,Гитарной бешеной струнойСбивают с ног, мешают с пыльюИ топчут в пляске за стеной.

* * *

Конечно, ОймяконНе звездное пространство.Космический законНе будет столь пристрастным,Чтобы заставить насУзнать температуруДалеких звездных масс,Обжечь земную шкуру.Далеко за луной,В окрестностях Сатурна,Там абсолютный нольЗемной температуры.Там во владеньях звезд(Расчет космогониста)Господствует мороз,Так градусов на триста.А здесь — за шестьдесят,И спиртовой термометрВ бессилии иссяк,Не справился с зимоюКонструктор заводскойЕго не приспособилУчитывать такойМороз весьма особый.Заметили ли вы,Отсюда, как ни странно,Дорога до МосквыДлинней, чем до Урана.Оптический обман —Изнанка ностальгии,Морозный наш туманМасштабы дал другие.В рулетках и часах,В любви и в преступленье,Чтоб мы о чудесахИмели представленье.

* * *

Не дождусь тепла-погодыВ ледяном саду.Прямо к Богу черным ходомВечером пойдуПопрошу у Бога места,Теплый уголок,Где бы мог я слушать песниИ писать их мог.Я б тихонько сел у печки,Шевелил дрова,Я б выдумывал без свечкиТеплые слова.Тают стены ледяные,Тонет дом в слезах.И горят твои ночныеВлажные глаза.

* * * [4]

Поднесу я к речке свечку,И растает лед.Больше мне, наверно, нечемУдивить народ.Это сделать очень просто,Если захочу.Лишь свеча бы с речку ростом,Речка — со свечу.

* * *

Собаки бесшумно, как тени,Мелькают на лунном снегу.Седые ложатся олени,Почуявшие пургу.А вечер безоблачен, светел,Но в сторону клонится дым,И чуть ощутимый ветерК ногам подползает моим.И надо уже торопиться,Защиту в ущелье искать.Минута — и не пробитьсяСквозь снеговой каскад.Все бьет, все слепит и воет,Пронзительно свищут леса,И близко над головоюИзорванные небесаУпругая, ледянаяИдет ветровая стена.А ты и на ощупь не знаешь —Земля это или луна.В оленьем мешке на памятьСтихи читай и учи,Пока ледяная заметьБеснуется и кричит.Пурга устает не скоро,Внезапно замолкнет она.И снова — тишайшие горыИ ласковая луна.Из гор выползают собаки,Олени

в упряжку встают.И в меховой рубахеПодходит к саням каюр.

4

Написано в 1950 году на ключе Дусканья. Одна из самых ранних моих записей в стихах на Колыме и о Колыме.

* * *

Скользи, оленья нарта,Взлетай, хорей,Метельной ночью марта.Скорей, скорей, скорей!Какие тут уж карты,Какой компас,Ремнем привязан к нарте,И слезы льют из глаз.Одна с другою схожиВершины гор.Мы путь найти не можем,Запутанный пургойВперед летит упряжкаВ метельной тьмеОлени дышат тяжко,Уже конец зиме.Оленям все знакомо.В пути лесномОни везде — как дома,Тайга — их дом.Бежать устанут — лягут,Не побегут,А голодны — так ягельВыроют в снегуКарманы моей шубыНабиты молоком,Полны вчерашним супом —Мороженым пайком.Скользи, оленья нарта,Морозной тьмой,Бурлящей ночью марта,Домой, домой, домой…

* * * [5]

Все те же снега Аввакумова века.Все та же раскольничья злая тайга,Где днем и с огнем не найдешь человека,Не то чтобы друга, а даже врага.

* * *

Спектральные цветаСверкают в лунном нимбе,Земная красотаНа небеса проникла.Ее поднял мороз,Тянущий к небу дымыОт труб печных до звездНочных неудержимо.И на седых кустах,Недвижных точно в склепе,Морозный тот хрустальБлестит великолепьем.Зубчатый синий лед —Модель речного плеска,Его пурга мететИ ватой трет до блеска.Лег иней на камнях,Еще тепло хранящих,Забыв о летних дняхСреди воды бурлящей.Мы тоже, как они,В серебряной одежде.В лесу мы видим сны,А не в лесу, так где же?

5

Написано в 1950 году на ключе Дусканья. Снег, камень — вот самое первое, что стремишься удержать в памяти на Дальнем Севере.

ШКОЛА В БАРАГОНЕ [6]

Из лиственниц жестких и голых,Блистательных мерзлых кустовВыходим к бревенчатой школеОкошками на восток.Внутри — застекленные двери,Уроков идет тишина.Слышны лишь скрипящие перья,И тишина слышна.Мы сядем за школьную парту,Тетрадки ребят развернем,Вот это, наверное, — нарта,А это — высотный дом.Дома городские рисуют,Масштабы по-детски дают,И даже у самых разумныхЗаметно влияние юрт.Они уточняют задачу,На конус строенья свели.Жилье — это юрта, значит,Да здравствует реализм!И дверь этой стройки высотнойДо крыши, как в юрте, дошла.Художник, взволнованный, потный,Лежит поперек стола.Так мы рисовали когда-тоТаинственный эвкалипт,С детьми капитана ГрантаВходили в морской залив…Вертится новешенький глобус,Пробирки в штативе блестят…Ребята, глядящие в оба,Учительница ребят…Классный журнал для отметок,Бумаги целая десть…Школа как школа. И в этомСамое чудо и есть.

6

Написано в 1959 году близ Оймякона. Это — описание якутской Томторской, Барагонской школы самое точное. Описание вблизи, рядом, «сиюминутное» описание.

* * *

Не гляди, что слишком рано,Все равно нам спать пора.Завели басы буранаИ метели тенора.От симфоний этих снежных,Просвистевших уши мне,Никогда не буду нежным,Не доверюсь тишине.

* * *

Визг и шелест ближе, ближе.Завивается снежок.Это к нам идет на лыжахСнеговой якутский бог.Добрый вечер, бог метели,Ты опять, как в прошлый раз,Нас запрешь на две недели,От лихих укроешь глаз.Хлопья снега птичьей стаейЗа тобою вслед летятВизг метели нарастает,И густеет снегопад.