Собрание сочинений. Том 3

Шаламов Варлам Тихонович

* * *

Как ткань сожженная, я сохраняюРисунок свой и внешний лоск,Живу с людьми и чести не роняюИ берегу свой иссушенный мозг.Все, что казалось вам великолепьем,Давно огонь до нитки пережег.Дотронься до меня — и я рассыплюсь в пепел,В бесформенный, аморфный порошок.

* * *

Я нынче вновь в исповедальне,Я в келье каменной стоюВ моем пути, в дороге дальнейНа полпути — почти в раю.Ошибкой, а не по привычкеЯ принял горные ключиЗа

всемогущие отмычки,Их от ключей не отличил.Дорогой трудной, незнакомойЯ в дом стихов вошел в ночи.Так тихо было в мертвом доме,Темно — ни лампы, ни свечи.Я положил на стол тетрадкуИ молча вышел за порог.Я в дом стихов входил украдкойИ сделать иначе не мог.Я подожду, пока хлеб-сольюМеня не встретят города,И со своей душевной больюЯ в города войду тогда.

ПЕС [9]

Вот он лежит, поджавши лапы,В своей немытой конуре,Ему щекочет ноздри запахСледов неведомых зверей.Его собачьи дерзновеньяУмерит цепь, умерит страх,А запах держится мгновеньеВ его резиновых ноздрях.Еще когда он был моложе,Он заучил десяток слов,Их понимать отлично можетИ слушать каждого готов.А говорить ему не надо,И объясняться он привыкТо пантомимою, то взглядом,И ни к чему ему язык.Пожалуй, только лишь для лая,Сигнала для ночных тревог,Чтобы никто к воротам раяВо тьме приблизиться не мог.Ею зубастая улыбкаНе нарушает тишины.Он подвывает только скрипке,И то в присутствии луны.Он дорожит собачьей службойИ лает, лает что есть сил,Что вовсе было бы не нужно,Когда б он человеком был.

9

Написано на Колыме в 1949 году. Входит в «Колымские тетради».

* * *

Стой! Вращенью земли навстречуТелеграмма моя идет.И тебе в тот же час, в ют же вечерПочтальон ее принесет.Поведи помутившимся взглядом,Может быть, я за дверью стоюИ живу где-то в городе, рядом,А не там, у земли на краю.Позабудь про слова Галилея,От безумной надежды сгориИ, таежного снега белее,Зазвеневшую дверь отвори.

* * *

Синей дали, милой далиОтступает полукруг,Где бы счастье ни поймали —Вырывается из рук.И звенящие вокзалы,И глухой аэродром —Все равно в них толку мало,Если счастье бросит дом.Мы за этим счастьем беглымПробираемся тайком,Не верхом, не на телегах.По-старинному — пешком.И на лицах пешеходовПузырится злой загар,Их весенняя погодаОбжигает, как пурга.

* * *

Я жаловался дереву,Бревенчатой стене,И дерева довериеЗнакомо было мне.С ним вместе много плакано,Переговорено,Нам объясняться знакамиИ взглядами дано.В дому кирпичном, каменномЯ

б слова не сказал,Годами бы, веками быТерпел бы и молчал.

АВГУСТ [10]

10

Стихотворение написано в декабре 1953 года в поселке Туркмен Калининской области. Это — август средней полосы России. «Август» — одно из первых моих стихотворений, написанных на «материке» и о материке, сохраняющее всю северную психологическую напряженность.

Вечер. Яблоки литыеОсвещают черный сад,Точно серьги золотые,На ветвях они висят.Час стремительного танцаЛистьев в вихрях ветровых,Золоченого багрянцаНеба, озера, травы.И чертят тревожно птицыНад гнездом за кругом круг,То ли в дом им возвратиться,То ли тронуться на юг.Медленно темнеют ночи,Еще полные тепла.Лето больше ждать не хочет,Но и осень не пришла.

* * *

Есть состоянье истощенья,Где незаметен переходОт неподвижности к движеньюИ — что странней — наоборот.Все дело здесь такого рода,Как вы легко понять могли:Дождем крапленная колодаВа-банк играющей земли.Где грош и то поставлен на кон,Ведь вся земная красотаНе признает бумажных знаковИ кровь меняет на металл.Свой рубль, волшебный, неразменный,Я бросил в эту же игру,Чтоб заползти вполне нетленнымВ любую снежную нору.

* * *

Старинной каменной скульптуройЛес окружен со всех сторон.В деревьев голых арматуруПрольется воздух как бетон.За тучу, прямо в поднебесье,Зацепит месяца багор,И все застынет в дикой смесиЗемли и неба, туч и гор.И мы глядим на ту картину,Пока глаза не заболят.Она нам кажется рутиной,Рутиной сказок и баллад.

* * *

Все так. Но не об этом речь,Что больно навзничь в камни лечь.Ведь успокоится любойСближеньем с далью голубой.Но, прячась за моей спиной,Лежит и дышит шар земной,Наивно веря целый деньВ мою спасительную тень.Как будто все его грехиЯ мог бы выплакать в стихиИ исповедался бы самСамолюбивым небесам.Он знает хорошо, что я —Не только искренность моя.Слова чужие, как свои,Я повторяю в забытьи.Он знает, что не так, как с ним, —Мы проще с небом говорим…

СУМКА ПОЧТАЛЬОНА

* * *

В часы ночные, ледяные,Осатанев от маеты,Я брошу в небо позывныеСемидесятой широты.Пускай геолог бородатый,Оттаяв циркуль на костре,Скрестит мои координатыНа заколдованной горе,Где, как Тангейзер у Венеры,Плененный снежной наготой,Я двадцать лет живу в пещере,Горя единственной мечтой,Что, вырываясь на свободуИ сдвинув плечи, как Самсон,Обрушу каменные сводыНа многолетний этот сон.