Собрание сочинений.Том 5. Дар земли
Шрифт:
Действительно: Елена была старше его, и это не омрачало их счастья. Однако как удивился бы отец, Матвей Груздев, узнав о новом сердечном выборе сына! Старик наверняка развел бы руками и сказал: «Видно, в неурочный час ты родился, Алеша, вот и кидает тебя судьба-злодейка из одной крайности в другую».
«Ну и пусть! — думал Алексей. — Ведь я ничего не жду, ничего не требую. — Главное — полюбил и будто снова помолодел… Да, да, самое злое страдание лучше, чем сердечная пустота!»
Возле дома прошелестело, хлопнула дверца машины. Груздев надел плащ, взял портфель и вышел на террасу. Воздух
— Пойду укладывать вещи. Мы с папой будем жить, как рыбаки, на берегу Камы, а ты приедешь к нам в гости. Он жалуется, что ты его совсем забросила.
Груздев стоял, медля садиться в машину, жадно прислушивался и улыбался, не сознавая этого: все, что было связано с Надей, с ее милой, радостной молодой жизнью, имело теперь для него огромное значение.
Выпрыгнув из кузова грузовика на дорогу, Ахмадша принял от попутчика свой чемодан в пропыленном, точно золой осыпанном, чехле. Лицо юноши, его волосы и рабочий костюм, ловко сидевший на сильной, стройной фигуре, тоже совсем посерели: от Светлогорска до Камска не больше пятидесяти километров, но над поселками, то и дело пересекавшими строящееся шоссе, темными тучами клубилась густая въедливая пыль, взбитая самосвалами.
Солнце жгло беспощадно.
Ахмадша осмотрелся: перед ним, далеко видная с высокого в этом месте левобережья, раскинулась привольная тучно-зеленая пойма Камы. Сосновые боры то подходили к самой воде, глядясь в голубые омуты, то взбегали на кручи гор, уступая место у могучей реки кудрявым пойменным рощам. Большой остров, обросший каймой ивняка, лежал вдоль правого берега, держа в зеленых ладонях островных лугов овальное зеркало озера.
Какая красота! Ахмадша не мог наглядеться, совсем забыв о цели своего приезда. Вот она, Кама, гордость и слава Татарии!
Мощно стремится она к русским равнинам с хмурых высот Урала, принимая по пути богатые притоки: бешеную Чусовую, тихую в устье красавицу Белую, Вятку, покрытую плотами, и все шире, многоводнее становится, подпираемая в низовье Куйбышевским морем, возникшим на необозримом пространстве бывшей волжской поймы.
Бегут по ней караваны судов, шумят на ее берегах гиганты заводы, и нефтяные районы она поит своей водой. Вон глубокие траншеи разрезали поле: новый водопровод прокладывается в глубь Татарии.
С левой стороны виднелись возле леса дома растущего города, а еще левее поднимались высоченные колонны и многоярусные этажерки нефтеперерабатывающего завода, опутанные стальной сетью тонких трубопроводов, оплетенные ажуром железных лестниц. Повсюду ящики конденсаторов, напоминающие издали вагоны-теплушки, гигантские сигары сепараторов и теплообменников, светились, серебром горели на солнце группы различных емкостей, краснели ржавчиной без покраски новые строящиеся объекты.
Подчеркивая
Большой завод у Груздева, но и после реконструкции он будет брать с промыслов Светлогорска только двенадцать миллионов тонн нефти в год, а добывают там пятьдесят миллионов. Уходит она в основном по нефтепроводам.
Но вот нарушился ритм работы на промысле и нет приемки. Зимой, когда тоже было плохо с откачкой, проходило собрание в Светлогорском дворце культуры.
…Равиль наговорил тогда немало горячих слов: Ахмадша так шуметь не смог бы: выступать с трибуны он стеснялся.
— Телятина! — обозвал его брат однажды.
Ярулла, услышав свое старое прозвище, метнул на сыновей острый взгляд.
— Мягкотелый он, — пояснил Равиль.
— Нет, я не мягкотелый, просто у меня замедленная реакция, — серьезно возразил Ахмадша. — Хотя есть еще на мне родимые пятна.
Отец облегченно вздохнул, точно тяжесть сбросил с плеч, рассмеялся по-доброму:
— Шутя вам все дается! Пришел после института на буровую, год отработал — и, пожалуйста, уже мастер! А мы тяжким трудом этого звания добивались. Однако от легкости у вас и пустых мыслей много. Ну какие могут быть у тебя родимые пятна?
— Мне кажется, я индивидуалист, папа. Вроде старого интеллигента. На собраниях не люблю сидеть.
Ярулла чуть не задохнулся от смеха, услышав о «старом интеллигенте», но при последних словах сына нахмурился.
— Собрания созываются не для развлечения, а чтобы сообща дела решать.
— Да ведь многое заранее решается. Председатель спрашивает: у кого есть предложения? А мне неловко: ведь он знает, у кого они есть!
Старый буровой мастер сам частенько сидел на собрании со шпаргалкой в кармане, не задумываясь, хорошо это или плохо, поэтому сказал спокойно:
— Если бы тут же сочиняли резолюции, пришлось бы заседать по целым суткам. От галдежа голову потеряли бы, а не только любовь к собраниям. Имеешь свое мнение — скажи. Предложишь лучше — коллектив всегда примет. Не могу я поверить, чтобы из моего сына получился «старый интеллигент». Выдумывает тоже.
Отец был спокоен и самоуверен, никакие сомнения его не смущали, но Ахмадшу многое тревожило на пороге большой жизни.
Получилось так: Ярулла, сравнивая, оглядывался на тяжелый вчерашний день, а сын рвался в завтрашний, и достигнутое уже не удовлетворяло его. Чтобы ускорить, подхлестнуть события, Ахмадша горячо занимался общественными делами, участвовал в озеленении города, одним из первых вошел в рабочую дружину.