Собрание сочинений.Том 5. Дар земли
Шрифт:
Борис Барков тоже привык осуществлять свои идеи на практике и поэтому на предложение перебраться в Камск, о котором был наслышан, откликнулся немедленно.
— Я думаю, вы не пожалеете о переводе, — сказал Груздев, глядя на крупного человека с широким лицом и круглыми покатыми плечами, стоявшего перед ним с чемоданом в руке.
Явился он из грозового прошлого, хотя ничего похожего на бравого командира зенитной батареи не осталось в нем.
— Изменился, да? — И Барков, не ожидая ответа, вздохнул.
— Что же ты не отправил вещи с шофером? — сразу переходя на «ты», поинтересовался Груздев.
— Здесь чертежи
— Отлично! — согласился Груздев, которому понравились решительность и доверчивое отношение нового работника.
Барков, словно перышко, поднял увесистый чемодан, поставил на стол, щелкнул замками, но вдруг замедлил.
— Вы сообщили в телеграмме, адресованной на мое имя, что рассчитываете назначить меня своим помощником, а главным инженером будете вы. Кто же директор завода?
— Я им и останусь. Не хочу быть только администратором, который увязывает вопросы, добывает да заседает. У меня душа тоскует по такой работе в цехах, чтобы перспектива роста была у заводского коллектива. Да ты садись, чувствуй себя как дома, раз уж всерьез нацелился перебраться к нам, и не считай меня узурпатором. Планы мы выполняем, но из-за научных проблем, которые внедряем в практику, иногда теряем те или иные показатели. Тебе это легко представить! Товарищи поругивают меня за беспокойную жизнь да за утрату премиальных, но, скажу без хвастовства, поддерживают крепко.
Видно, что Груздеву в самом деле не до хвастовства — так помрачнело его лицо.
— Конечно, обидно за все старания получать щелчки по лбу? Наш Камский завод несколько лет держал знамя Совета Министров и ВЦСПС, а нынче упустил его потому, что бился над разрешением новых проблем.
— Звучит парадоксально, но факт: кто меньше приносит пользы для будущего, тот и в чести. И сыт, и пьян, и нос в табаке, — заметил Барков примиренно, даже весело. — Мы премии получали каждый месяц. Планчик выполняли по всем показателям. Наш директор ладил и с коллективом и с начальством, потому что не хотел морочить себе голову. К сожалению, у меня появились кое-какие технические идеи, а с ними спокойно не проживешь. Вот и ушел с благополучного, можно сказать, завода.
Эти слова подтверждали правильность позиции, избранной Алексеем Груздевым: если бы он ограничился должностью главного инженера, то у него наверняка возник бы конфликт с директором, не желающим «морочить себе голову». А Алексей без такой «мороки» не мог жить.
— Оттого я и стремлюсь к единоначалию, при котором можно объединить административную власть и научное руководство новаторской работой, — прямо заявил он Баркову. — Дела нам здесь обоим хватит. В твоей инициативе я тебе буду всегда помогать, чтобы никто нам помех, хотя бы на заводе, не создавал. Договорились?
Барков энергично кивнул и поднял крышку своего заветного чемодана.
Только разложили чертежи на столе, как явился главный технолог Федченко, прослышавший о приезде нового инженера. Лицо и волосы у технолога рыжевато-бурые, точно его в нефть обмакнули, а усы сивые от седины, большие, плотные, на концах угрожающе закрученные. Вообще Федченко казался старомодным и по одежде и по манерам: давней выучки специалист, опытный, педантичный, но жаден до всякого новаторства — в этом он и сошелся с Груздевым.
Едва он вошел и представился знакомому понаслышке нефтянику, как сразу беззастенчиво стал приглядываться к его чертежам.
Просидели за ними не меньше двух часов, а потом, уже дружной компанией, отправились
— Вот уксусная кислота, наше любезное детище, — доверительно хвалился Федченко, почти касаясь острым усом лица Баркова. — Предложили мы метод куда выгоднее прежнего. Вместе с московским институтом работали над технологической схемой. — Федченко хвастался, а сам сердито посматривал на Груздева, сидевшего за рулем: не позволил тот пристроиться ему соавтором к новой схеме. А разве обойдется группа без главного технолога? Он, конечно, не остался из-за обиды в стороне: подбросил молодым ребятам кое-какие мысли, но это не дает покоя, будоражит досадой: уксусная кислота — громкое дело. Новокуйбышевцы и те ревнуют! Еще бы! Продукт для ацетатного парашютного шелка.
Барков отлично представляет значение уксусной кислоты, и ему не терпится осмотреть здешнюю установку.
А Груздев, изучив характер Федченко и понимая течение его мыслей, нарочно подзадоривает:
— Звонили вчера из Москвы: американцы просят продать им лицензию на наш новый метод.
Федченко завозился, хотел промолчать, однако не вытерпел — взорвался:
— Сейчас же подавай лицензию! Торопятся своих шпионов да десантников сбрасывать, холера им в ребро! По всему белому свету военные базы устроили.
«Злится!» — Груздев добродушно усмехнулся.
— Ты, Федот Тодосович, как главный технолог, гордиться должен своими учениками, а участие в их работе — твоя прямая обязанность. Вот полипропилен — другое дело: здесь ты в числе авторов неоспоримо.
Но Федченко уже завелся, ответил желчно, не стесняясь присутствия нового человека (все равно войдет в курс дела):
— Ты думаешь, Алексей Матвеевич, я хапуга? Я ратую за справедливость. Если верить «Вестнику изобретателя», то большинство изобретений единолично создаются. Оно так и есть: группа группой — для освоения, а изобретатель — индивидуальный талант, как писатель, художник, скульптор. И мы на производстве должны своих авторов выделять, не жертвуя ими коллегиальности ради, потому, что это настоящее творчество, обезличивать которое нельзя. Предложил ты метод по очистке дизельных топлив от парафина? Отчего стесняешься закрепить его за собой?
— Вообрази, что у нас научный институт, но наши диссертации — продукция горячего производства, а не корпение у письменного стола, — спокойно заговорил Груздев, так мастерски ведя машину, что она неслась по лабиринтам заводских дорог, словно живое разумное существо. Надо, чтобы и у людей была горячая заинтересованность, потому что подобную диссертацию в одиночку не защитишь! Зачем спорить, допустим, о том, кто из нас автор нового метода по полипропилену? Не лучше ли вместо того взять в нашу группу еще трех-четырех товарищей и решать вопрос сообща? Мы так и поступим. Как же иначе? Нам с тобой слава, а другим одно беспокойство и срыв премиальных? Таланта у изобретателя никто не отнимет, славу ему воздает сам коллектив, если сотрудничать дружно. Облагородили мы дизельное топливо, очистили его от парафинов. Теперь оно может служить при любых морозах, а заодно и работников завода сдружило, выходит, тоже облагородило! Теперь жидкие парафины требуют ввести их в дело. Опять создаем группу… А вот и наша общезаводская гордость — опытно-промышленная полипропиленовая установка! — Груздев остановил машину, широким жестом распахнул дверку, метнув взгляд на оживленное вниманием лицо Баркова. — Посмотрите! Оцените! Хотим доказать Госплану, что уже сейчас имеем запас сырья на десять тысяч тонн полипропилена. Но с госплановцами спорить трудно.