Собрание сочинений.Том 5. Дар земли
Шрифт:
— Разве можно шутить над старостью? — строго сказал Ярулла сыну, что-то обдумывая. — Тебе, я вижу, в самом деле здорово здесь понравилось? — обратился он к Гайфуллину, радуясь, что старик побежден в давнишнем споре. — Оставайся у нас. Если Ахмадша женится и тесно станет, комнатку тебе выхлопочем. Хочешь, устраивайся сторожем куда-нибудь, а то и возле нас проживешь.
Однако Гайфуллин не привык к даровому хлебу.
Вскоре Зарифа получила от него заявление с просьбой принять на работу,
— Почему же домой не едешь?
— Теперь в деревне без меня обойдутся, в поле я уже не работник. На пенсию тоже не могу: колхоз сам бедный.
Так дедушка Гайфуллин попал в сторожа на транспортный склад, где стояли бензобаки. Одна мысль, что он может быть своим, к тому же полезным человеком в таком прекрасном городе, наполняла его чувством гордости.
В этот тревожный для всех день он вел разговор с подростком из команды, тренировавшейся на спортплощадке посреди большого озелененного двора.
Занятая своими невеселыми мыслями, Зарифа прошла мимо них, но, услышав звонкий голос Хаят, оглянулась. Да, это была она, в трусах и майке, в тапочках на босу ногу.
— Ты уже не маленькая, слава аллаху, скоро станешь женой какого-нибудь доброго человека, — степенно выговаривал ей бабай Гайфуллин. — Матерью будешь. А как ты себя ведешь? Я думал, мальчишка озорник бегает без штанов, а это, оказывается, ты. Отец — почтенный человек, увидит — со стыда сгорит и Наджия-апа со стыда сгорит, и я тоже готов сквозь землю провалиться.
Хаят молчала, только нетерпеливо морщилась: в семье и ее приучили относиться к старшим с почтением. Однако все выражение ее лица говорило: а не мешало бы тебе и в самом деле провалиться куда-нибудь.
— Здравствуй, товарищ Гайфуллин! — без церемонии оборвала Зарифа наставления бабая. — Здравствуй, Хаят!
Девушка посмотрела обрадованно: очень кстати появилась Зарифа-апа! Не раз Хаят говорила Салиху:
— Красивая у тебя мать.
— А чем я хуже?
— Ты совсем другое.
Салих грустнел, но не сдавался:
— Зато на работе — огонь.
— Не знаю, — поддразнивала девушка, — огонь у нас на промыслах — плохой работник.
Зарифа… Хаят очень хотела бы походить на нее, хотя не могла понять, отчего такая женщина живет без мужа: не шло к ней горькое слово «вдова».
— Как у вас дела, девочка?
— Ахмадша и Равиль уехали в Камск. Отец дни и ночи на Исмагилове: хочет опять какое-то новаторство провести. Без Ахмадши дома неинтересно стало, скучно: я с ним больше дружу. Минсулу у нас тоже славная, но с ней не разговоришься. Работает лаборанткой, а по вечерам вышивает полотенца да салфетки и молчит. Для чего она их вышивает? Ведь замуж все равно не пойдет.
—
— Оттого, что мямля. Вот отчего! — Хаят взяла Зарифу под локоть и оглянулась на Гайфуллина, с интересом наблюдавшего за маленьким мальчиком, ехавшим на трехколесном велосипеде. — Она влюбилась… А наш ати запретил… Любить-то он не смог запретить, она и сейчас того человека любит, но выйти замуж за него отец ей не разрешил. Сказал, что этот парень — шалопай, непутевый.
Зарифа слушала, все больше хмурясь и даже как-то сразу постарев.
— Что же Минсулу?
— Плакала. И сейчас плачет иногда, однако встречаться с тем парнем перестала. Я… — Хаят порозовела, — я носила записочки… Ведь жалко! А потом он уехал куда-то. После того ани говорила о других женихах, но уж тут сестра уперлась.
— Ну хоть в этом молодец! Страшное дело — выйти замуж без любви: нельзя, чтобы отцом твоих детей стал человек нелюбимый, а то и ненавистный. Нет ничего хуже на свете! Как же Ярулла Низамович! — почти жалобно вырвалось у Зарифы. — Одно дело по молодости, по темноте, по въевшейся рабской привычке… Но теперь?..
— А что в молодости? — Хаят заглянула в глаза Зарифы. — Вы сами без любви вышли?
Они почти одного роста — юная девушка и умудренная жизнью женщина. Говоря о самом задушевном, они тоже были равны, поэтому Зарифа сказала с горестной откровенностью:
— Да, меня помолвили, не спрашивая моего согласия. Я никогда не испытала того счастья, ради которого влюбленные тянутся друг к другу даже под угрозой смерти. То, что происходило у нас с Магасумовым, только оскорбляло меня.
— Я не выйду замуж без любви! — сказала Хаят, потрясенная словами и непривычным выражением печали на всегда веселом лице Зарифы-апы. — Пусть будет кто угодно, лишь бы он нравился мне.
— Если выскочишь за кого придется, мой Салих будет очень несчастен. Ты, наверное, догадалась, что он тебя любит?
— Знаю. Он уже подговаривался, но я пока ничего к нему не чувствую.
— Тогда не спеши! — Зарифа рассмеялась, порывисто обняла и прижала к себе девушку. — Жалко Минсулу! Но как это похоже…
— На кого?
— На молодого Яруллу Низамовича.
Дома Хаят сразу прошла в ванную, сняла платье, торопливо, пока не увидела мать, скинула спортивные трусики и майку. Бюстгальтера она еще не носила: крошечные грудки любопытно уставились в зеркало.
«Будешь матерью!» — сказал бабай Гайфуллин.
Смешно! Как можно кормить ребенка этой маленькой грудью? То ли дело, когда жена брата, Фатима, кормит своего крикливого Рустема!
Хаят завидует дородству Фатимы.