Собрание сочинений.Том 5. Дар земли
Шрифт:
Наджия сердито махнула на дочь полотенцем.
— Я серьезно спрашиваю. Вы — родители и должны учить нас, как надо жить.
— Вот придет пора…
— Ну да! Придет, и вы выберете мне жениха, как для Минсулу. Но уж если она не пошла за нелюбимого, то я и подавно не соглашусь!
Мать смотрела на нее, приподняв и без того высокие, все еще бархатно-черные брови.
— Приневоливать тебя никто не станет. Однако я думаю, ты сама не захочешь выйти за ненадежного человека.
—
— Есть хорошая поговорка: горбатого могила исправит. Тот, кто смолоду лентяй и грубиян, к старости еще хуже станет. Зачем потребовалось Минсулу портить свою жизнь?
— Она могла бы повлиять на мужа в лучшую сторону, — самоуверенно возразила Хаят.
— Как можно повлиять на того, кто плюет в душу народа?
— Плюет в душу народа? Вы преувеличиваете! Это, наверно, отец так сказал? Я его уважаю, и мне будет трудно спорить с ним.
— О чем ты собираешься спорить с отцом?
Наджия присела возле дочери, машинально пощупала веселый ситчик ее халата, спросила почти боязливо:
— Неужели у тебя уже есть кто-нибудь на примете?
— Пока нет, но, когда найдется, я не подчинюсь, как Минсулу.
— Она еще будет благодарить нас.
— Вряд ли, особенно если останется старой девой!
— Все обойдется, — с деланным спокойствием промолвила Наджия. — А как у вас на работе?
Хаят поморщилась, почувствовав, что мать хочет уклониться от интимного разговора на щекотливую тему, но производственные дела ее тоже волновали.
— Директор пластмассового завода Мирошниченко сказал, что скоро наши специалисты начнут делать трубы, покрытые изнутри стеклом, тогда парафин оседать на них не будет. Это для нас, операторов, было бы огромным облегчением.
— Стоящий человек, раз он заботится о других. — Наджия вытерла и без того чистую клеенку на столе, пытливо взглянула на дочь. — А что, этот Мирошниченко молодой?
Хаят повела плечом, не то досадуя, не то недоумевая.
— Пожалуй, еще не совсем старый.
— И красивый?
Хаят представила себе косматые волосы директора, его красное, уже морщинистое лицо и густые светло-рыжие брови.
— Не очень, но смеется хорошо.
— Хм! Хорошо смеется! Где же ты с ним смеялась?
— Не я с ним, а он с нами. Лекции в вечернем университете читает. — Хаят вдруг рассердилась. — А если бы это был не Мирошниченко, а какой-нибудь Батыев, тогда можно смеяться?
Стукнув дверью, вошла Минсулу. Темное платье, туфли на низком каблучке, за плечами тяжелая черная коса, в руках книги. На улице теплынь, но в лице у девушки
Хаят вскочила навстречу сестре, взяла у нее книги.
— «Честь» Баширова? Ты ведь уже читала этот роман!
— Хочу еще раз перечитать. Замечательные у него женщины, особенно Нафисэ, и такая любовь… А вот роман осетинской писательницы Уруймаговой «Навстречу жизни». «Навстречу жизни», — повторила Минсулу задумчиво.
Надя сидела прямо на полу террасы в пестром платье, босая, с небрежно заколотыми после купания волосами: снова исправляла деталь чертежа, над которой ломала голову второй день.
Дмитрий Дронов, стройный и в домашней пижаме, вышел на террасу, оперся руками на перила и посмотрел в хмурое небо: над верховьем реки собирался дождь.
— Нефтепровод будут укладывать по дну Камы, большая работа предстоит. — Он взглянул на лист ватмана, наколотый Надей на фанерную доску. — Как успехи?
— Пока не ладится с реле времени, но общими усилиями добьемся толку.
— Это хорошо — добьемся! — Дронов нежно провел ладонью по голове дочери. — Зачем ты чертежи по полу возишь?
— Мне так удобно. Если бы еще мама была с нами! Все здесь как будто для нее создано! Ты знаешь, она до сих пор стихи пишет.
— Знаю. Только жизнь-то пролетела, Надюша! — В голосе Дронова послышалась грусть.
Надя подумала о себе: ведь и ей уже двадцать четвертый! Если судить на прежний лад, то она перестарок — невеста, засидевшаяся в девках.
— Ты все время на заводе у Груздева проводишь? — спросил отец после короткого молчания.
— Да, в цехе контрольно-измерительных приборов. Выполняем задание Полины Пучковой по автоматизации теплиц. — Надя притронулась к доске, заменяющей ей чертежный стол.
«Если сейчас Алексей дает на тепловых отходах прибыль до десяти миллионов в год, то после реконструкции получит куда больше, — подумал Дронов. — Всех потребителей обеспечит в здешних местах. Чего доброго, под Камой проложит теплоцентраль, и рыбы будут ложиться на спячку возле труб…»
— Чему ты улыбаешься? — поинтересовалась Надя.
— Вспомнил Витькиного братишку. Принесли громадного осетра: дескать, случайно напоролся на якорь, а, наверно, ударили острогой. Мальчонка подошел, посмотрел и сказал: «Это не рыба. Это крокодил». А осетр и впрямь со своей острой хребтиной и длинной мордой на крокодила похож. Хорош парень у механика! И братишка Вовка тоже орел. Мне бы таких мальчишек!
— У тебя есть я.
— Ну ты, конечно! Но часто ли я тебя вижу? И ты уже взрослая, вот-вот улетишь.