Собрание сочинений

Бродский Иосиф Александрович

* * *

Время подсчета цыплят ястребом; скирд в тумане,мелочи, обжигающей пальцы, звеня в кармане;северных рек, чья волна, замерзая в устье,вспоминает истоки, южное захолустьеи на миг согревается. Время коротких суток,снимаемого плаща, разбухших ботинок, судорогв желудке от желтой вареной брюквы;сильного ветра, треплющего хоругвилистолюбивого воинства. Пора, когда дело терпит,дни на одно лицо, как Ивановы-братья,и кору задирает жадный, бесстыдный трепетпальцев. Чем больше пальцев, тем меньше платья.<1978>

Полдень в комнате

I

Полдень в комнате. Тот покой,когда наяву, как восне,

пошевелив рукой,не изменить ничего.Свет проникает в окно, слепя.Солнце, войдя в зенит,луч кладя на паркет, себяэтим деревенит.Пыль, осевшая в порах скул.Калорифер картав.Тело, застыв, продлевает стул.Выглядит, как кентавр

II

вспять оглянувшийся: тень, затмивпрофиль, чье ремесло -затвердевать, уточняет миф,повторяя числочленов. Их переход от словк цифрам не удивит.Глаз переводит, моргнув, число внесовершенный вид.Воздух, в котором ни встать, ни сесть,ни, тем более, лечь,воспринимает «четыре», «шесть»,«восемь» лучше, чем речь.

III

Я родился в большой стране,в устье реки. Зимойона всегда замерзала. Мнене вернуться домой.Мысль о пространстве рождает «ах»,оперу, взгляд в лорнет.В цифрах есть нечто, чего в словах,даже крикнув их, нет.Птица щебечет, из-за рубежавернувшись в свое гнездо.Муха бьется в стекле, жужжакак «восемьдесят». Или – «сто».

IV

Там был город, где, благодаряточности перспектив,было вдогонку бросаться зря,что-либо упустив.Мост над замерзшей рекой в уместалью своих хрящеймысли рождал о другой зиме -то есть, зиме вещей,где не встретить следов; рельефвыглядит, как стекло.Только маятник, замерев,источает тепло.

V

Воздух, бесцветный и проч., затонеобходимый длясуществования, есть ничто,эквивалент нуля.Странно отсчитывать от негомебель, рога лося,себя; задумываться, «ого»в итоге произнося.Взятая в цифрах, вещь может датьтамерланову тьму,род астрономии. Что подстатьвоздуху самому.

VI

Там были также ряды колонн,забредшие в те снега,как захваченные в полон,раздетые донага.В полдень, гордясь остротой угла,как возвращенный луч,обезболивала игласодержимое туч.Слово, сказанное наугад,вслух, даже слово лжи,воспламеняло мозг, как закатверхние этажи.

VII

Воздух, в сущности, есть плато,пат, вечный шах, тщета,ничья, классическое ничто,гегелевская мечта.Что исторгает из глаз ручьи.Полдень. Со сторонымозг неподвижней пластинки, чьибороздки засорены.Полдень; жевательный аппаратпробует завести,кашлянув, плоский пи-эр-квадрат -музыку на кости.

VIII

Там были комнаты. Их размерпорождал ералаш,отчего потолок, в чей мелвзор устремлялся ваш,только выигрывал. Зеркалакопили там дотемнапыль, оседавшую, как золаГеркуланума, наобитателей. Стопки книг,стулья,

в окне – слюдаинея. То, что случалось в них,случалось там навсегда.

IX

Звук уступает свету не вскорости, но в вещах,внятных даже окаменев,обветшав, обнищав.Оба преломлены, искажены,сокращены: сперва -до потемок, до тишины;превращены в слова.Можно вспомнить закат в окне,либо – мольбу, отказ.Оба счастливы только внетела. Вдали от нас.

X

Я был скорее звуком, чем -стыдно сказать – лучомв царстве, где торжествует чернь,прикидываясь грачомв воздухе. Я ночевал в ушныхраковинах: ласкалвпадины, как иной жених -выпуклости; пускалпетуха. Но, устремляясь ввысь,звук скидывает балласт:сколько в зеркало не смотрись,оно эха не даст.

XI

Там принуждали носить пальто,ибо холод лепилтело, забытое теми, ктораньше его любил,мраморным. Т. е. без легких, безимени, черт лица,в нише, на фоне пустых небес,на карнизе дворца.Там начинало к шести темнеть.В восемь хотелось лечь.Но было естественней каменетьв профиль, утратив речь.

XII

Двуногое – впрочем, любая тварь(ящерица, нетопырь) -прячет в своих чертах букварь,клеточную цифирь.Тело, привыкшее к своемуприсутствию, под ремнеми тканью, навязывает умубудущее. Мысль о нем.Что – лишнее! Тело в анфас ужесамо есть величина!сумма! Особенно – в неглиже,и лампа не включена.

XIII

В будущем цифры рассеют мрак.Цифры не умира.Только меняют порядок, кактелефонные номера.Сонм их, вечным пером привитк речи, расширит рот,удлинит собой алфавит;либо наоборот.Что будет выглядеть, как мечтойвзысканная земляс синей, режущей глаз чертой -горизонтом нуля.

XIV

Или – как город, чья красота,неповторимость чьябыла отраженьем своим сыта,как Нарцисс у ручья.Так размножаются камень, вещь,воздух. Так зрелый муж,осознавший свой жуткий вес,не избегает луж.Так, по выпуклому лицупамяти всеми пятью скребя,ваше сегодня, подстать слепцу,опознает себя.

XV

В будущем, суть в амальгаме, сутьв отраженном вчерав столбике будет падать ртуть,летом – жужжать пчела.Там будут площади с эхом, в стопревосходящим раззвук. Что только повторит то,что обнаружит глаз.Мы не умрем, когда час придет!Но посредством ногтяс амальгамы нас соскребеткакое-нибудь дитя!

XVI

Знай, что белое мясо, плоть,искренний звук, разгонмысли ничто не повторит – хотьнаплоди легион.Но, как звезда через тыщу лет,ненужная никому,что не так источает свет,как поглощает тьму,следуя дальше, чем тело, взглядглаз, уходя вперед,станет назад посылать подрядвсе, что в себя вберет.<1978>