Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
Меж тем челны по блесткам непрестанно, Как челноки, снуют туда-сюда, В одном из них – сеньор из Дагестана, Из горного селения Цада.
О нет, не спрашивает он заране, Когда вдали появится земля. Но он хотел бы разглядеть названье Идущего навстречу корабля.
Умеющий угадывать желанья. Бинокль ему протягивает гид: – Читайте… Здесь такое расстоянье, Что и стрела любая долетит.
Я регулятор подвернул, примерясь К своим глазам, – и в тот же самый миг Обрывок надписи: «…de las Mujeres» Передо мною
2
– Вот остров наш, – сказал индеец просто, Сейчас прибудем.. Близится причал. – Да, это был не парусник, а остров. От радости я чуть не закричал.
Но радость вдруг сменилась огорченьем. О, как он мал, как тих и одинок! Обширным омываемый теченьем, В хурджине он бы уместиться мог.
Открывшийся в конце дороги длинной, Оазис тот, который я искал, Схож с валуном, скатившимся в долину, Негаданно оторванным от скал.
Он высится, как сноп, забытый в поле, Когда уж сено сложено в скирды. (Прости меня, мой гид, я поневоле Сравнения ищу на все лады.)
Пришвартовались. Я из лодки вышел И сразу – словно вихрь меня увлек, – Быстрей, чем голубь отчей сакли крышу, Я обошел желанный островок.
Ну, пусть не крыша… Весь он, предположим, С отелем скромным, с россыпью хибар Чуть больше, чем аул Цада, но все же Уступит он аулу Цудахар.
Ах, в том ли суть? Уж я-то с детства знаю, Что тесный, чуть приметный уголок В себя вбирает все, как ширь земная, Когда он душу чем-нибудь привлек.
Чего ты здесь искал? Благополучья? Величия? Прибоя мерный гул Ко мне взывает! – Приглядись получше И ко всему прислушайся, Расул.
Я слушаю, смотрю, хожу по пляжу, По улочкам разбросанным брожу, Свое воображенье будоражу, Подробностью любою дорожу.
Туристы жаждут здешнего загара, Скучающие баловни судьбы. Не видно лиц. Темнеют окуляры – Стекло размером с колесо арбы.
Американки пожилые в шортах, Хоть о душе подумать им пора, Среди юнцов приезжих, дошлых, тертых, Резвятся в баре с самого утра.
За этой стойкой, под зонтами пляжа, В углу укромном, в островной глуши, Идет все та же купля и продажа Воды и неба, тела и души.
Но музыки развязному звучанью И выкрикам подвыпивших гостей Здесь противопоставлено молчанье Лачуг, рыбачьих лодок и сетей.
Индейских песен, девичьего смеха, Мужской гортанной речи не слыхать. Заглохло в роще вековое эхо, Лишь рокот волн доносится опять.
3
…Воображенье складывает крылья. Я думаю об острове моем. Зачем его загадкой окружили, Зачем назвали овода орлом?
Зачем, зачем… Ведь сам нашел я повод Рвануться в этот полусонный зной. А тут меня и впрямь ужалил овод, Москиты зазвенели надо мной.
Сижу в раздумье на песке нагретом,
Мне кажется, он вновь со мною рядом Возник незримо, в ухо мне гудит; «Скажи, своим придуманным Багдадом Доволен ты, восторженный пиит?
Ну, какова она, твоя Гренада? Нашел Джульетту? Понял суть любви? Как видишь, брат, невелика награда За все мечты и поиски твои.
Эй, Золушка! Ау, откликнись, где ты? К тебе сюда, за тридевять земель, Летел чудак. Но грязь с лица планеты Стереть не удалось тебе досель».
Так говорит корреспондент бывалый. Он знает все, полмира облетав, И трудно возразить ему, пожалуй, Он дело говорит. Он прав, он прав…
Я слушаю с вниманьем и почтеньем. Но давний замысел необорим. Мы трезвость журналистскую оценим, Но слово и Поэзии дадим.
К Истории прислушаемся тоже, Тем более, что к нам уже спешит, С Абуталибом незабвенным схожий, Мой многомудрый, меднокожий гид.
Старик – нас двое на пустынном пляже В мои глаза тревожно заглянул: – Я понимаю состоянье ваше. Так слушайте меня, сеньор Расул.
На исповедь прекрасную надеясь, Я достаю дорожную тетрадь… Все, что поведал мне седой индеец, Читателям хочу пересказать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
СНОВА ГОВОРИТ ИНДЕЕЦ
Женитьба, рождение детей, семья – источник наших радостей. Он кажется неисчерпаемым. Но однажды приходит беда – и она убивает радость.
Слова моего отца
1
– …Колумб, увидев этот скудный остров, Причаливать не стал – пустое дело! Пираты из флотилии Кортеса Клочок безводной суши обошли:
«Пусть эта кость достанется собакам, А нам и без того хватает мяса. Пусть этот глаз выклевывают птицы, Чьи гнезда мы успели разорить».
Мы были теми птицами, которых Свинцом и пламенем искореняли, Сгоняли с мест насиженных, топили, Сажали в клетку, втаптывали в грязь.
Частица стаи, от врагов скрываясь, Нашла приют на острове пустынном. Сюда свезли мы все, что уцелело От ядер, пуль и от разбойных лап.
Чем в плен идти, рабами становиться, Уж лучше жить в соседстве с комарами. Тех, кто познал насилие Кортеса, Засилие москитов не страшит.
Мы высадились тут. Ревели волны, Звенела мошкара, клубились тучи. А мы ко всем богам без исключенья Тогда взывали: – Пощадите нас!
Пускай никто на свете не заметит, Что мы сюда бежали от погони. Пускай и солнце, и вода, и тучи Нас от беды и голода спасут.
Мы осушили гиблые болота, Чтобы избавиться от малярии. Взрыхлили неподатливую почву И на полях посеяли маис.
Вы видите кокосовые пальмы? Вот падают плоды – поберегитесь! Мы эти пальмы некогда сажали, Чтобы детей и женщин прокормить.