Собрание стихотворений

Величковский Анатолий Евгеньевич

«Звезды не горят и не мерцают…»

Звезды не горят и не мерцают, Так, сквозь государственный билет, Водяные знаки проступают, Если взять и посмотреть на свет. В сумерках роса блестит на травах, Мне не страшно жить в земном аду, Потому, что здесь небесной славой Расцветают яблони в саду.

«Роняя за волной волну…»

Роняя за волной волну, Гроза ночная бьется в стекла. Я этот мир не прокляну За то, что улица промокла. Наоборот, я рад тому, Что есть еще хоть это счастье С

небес грозящее уму, И мудрость рвущее на части. Сверкни и небо расколи Зияньем трещины слепящей, Из черной пропасти земли Дай видеть свет животворящий!

«Всю жизнь свою витаю в облаках…»

Всю жизнь свою витаю в облаках И существую на земле при этом! Перед земным существованьем страх Меня заставил сделаться поэтом. И я живу, живу поверх всего, Поверх себя, поверх незримой крыши, Поверх отчаяния моего — Меня ведет отчаяние свыше.

Моей матери («Пустеет мир. Прощальной тишины…»)

Пустеет мир. Прощальной тишины Лесные шелесты прервать не смеют, Закатом розово освещены — Вершины сосен медленно темнеют. Не перед чудом каждый лист затих, Но в ужасе пред ожиданьем чуда. Я чуда жду, я жду шагов твоих… Но никогда ты не придешь оттуда.

Савойя

На горном кладбище, средь сосен Могила матери моей. По серым камням и откосам В деревню Пра течет ручей. Не умолкают водопады, О, как таинственно шумят, Спадая с каменной громады В другой — такой же водопад. Их шум, как шум родимых весен На незабвенных берегах… Так сердце горе переносит, Как тают вечные снега. Могила матери в Савойе Мне, как родимый уголок, Здесь дышит высотой покоя Высокий, горный ветерок, Здесь запах хвои, земляники, Вкус воздуха и вкус воды, Как бы Предвечного Владыки — Еще не стертые следы.

«Вдоль копен сложенных снопов…»

Вдоль копен сложенных снопов Проходят тени облаков. Проходят важно, не спеша, А небо ясно как душа, Когда подобно облакам Проходят медленно и там, Лазурный заслоняя свет, Воспоминанья страшных лет.

«Чтобы звали и рыдали…»

Мне лиру ангел подает.

В. Ходасевич

Чтобы звали и рыдали, Пели из последних сил — Струны сделаны из стали Или из бычачьих жил. Крепкими должны быть струны, Крепким должен быть и тот — Тот, кому сквозь век чугунный Лиру ангел подает.

«Веселый фавн томимый ожиданьем…»

Веселый фавн томимый ожиданьем В часы безделья, музыку любя, Наполнил флейту уст своих дыханьем, Но вызвал вместо музыки тебя. И ты поешь — «тоску мою развейте». И чудно превращаются слова: В зеленый луг, играет фавн на флейте, Журчит ручей, колышется трава…

«Какая путаница в строчках…»

Какая путаница в строчках, Какой невыносимый вздор: «Кратчайший путь от точки к точке Сквозь звездный тянется простор». Как

дик девиз аристократий, Далеких рыцарских времен, Для современных демократий, Плакатов красных и знамен. Но я бы, лично, все плакаты И лозунги в архив свалил, И вместо пошлости развратной, Девиз старинный воскресил.

«Силами помериться со сталью…»

Силами помериться со сталью Хочется моей душе бессмертной, Полечу то прямо, то спиралью, Заверчу, как механизмы вертят. Нужно только плавно разбежаться, Замахать руками и подпрыгнуть, И на воздух медленно подняться — И падет техническое иго.

«Вода бочонок влагою питает…»

Вода бочонок влагою питает, Рассохнуться своей тюрьме мешает Не потому, что течь охоты нет, А потому, что так устроен свет. Моя душа живет в такой беде Подобно этой пойманной воде. И не она одна — весь мой народ В таком плену безвыходно живет.

«Днем и ночью лунной и безлунной…»

Днем и ночью лунной и безлунной, Будто у рабочего стола, Проплывают под мостом чугунным Вечные скитальцы зеркала. Отражают городские зданья, Окна учреждений и квартир, Будто учат двум существованьям Безнадежно одинокий мир.

«Мальчики повесили цыпленка…»

Мальчики повесили цыпленка, На костре живьем ежа сожгли, Камнями прогнали мать-сученку И щеночков мучить понесли. Для животных слабых, для домашних Нет страшнее нежных, детских рук. Твой ребенок миру также страшен, Как тебе — змея или паук.

Радуга

С небес нахмуренных ручей Меж зданий сыпется и плещет, Но брызги солнечных лучей Задели на витринах вещи. Сквозь ливень засветлел каштан, И в озаренье струй несметных, В их блеске солнечный туман Стал бледным, нежно-семицветным… Забудь, о человек, дела, Взгляни, еще не все пропало, Когда так радуга светла Средь сатанического бала!

«Как хорошо, что я с тобой…»

Как хорошо, что я с тобой И что доволен я судьбой, И всем доволен, как никто, Одно лишь плохо, плохо то, Что слишком жизнь свою люблю И в то же время тороплю Куда-то всё вперед, вперед. За годом год! за годом год! Мне чудится, что каждый день — Высокой лестницы ступень, И я всё выше восхожу И потому не дорожу Тем, что сегодня у меня В прекрасном расписаньи дня. Мне как-то видеть не дано, Что лучшее прошло давно, Что лестница к концу идет — За годом год, за годом год…

«Сияй, сияй глубокий вечер. Запах…»

Сияй, сияй глубокий вечер. Запах Сырой земли, сырой листвы и неба В твоих косматых и пушистых лапах Подобен запаху ржаного хлеба. А то, что ты сияешь без светила, Своими средствами, подобно тоже — Пустой душе, где, потемнев, остыло То, что на солнце было в ней похоже.

«Никто не пел, не говорил стихами…»