Сочинения в 2 т. Том 2
Шрифт:
— Где муж твой, Марья? Алексей?.. Помним, все помним.
Он опять замолчал. В тишине было слышно тяжелое дыхание сорока человек. Но самообладание вдруг изменило Асмолову. С яростью ударил он по столу кулаком. Лампа закачалась, Крепняк подхватил ее.
— Кто мог это сделать? — закричал Асмолов, багровея. И глаза его стали огромными, налитыми от света лампы огнем. — Кто?.. Мы будем знать… Он среди нас, он тут — этот человек.
— Не все еще собрались, — тихо, но внятно сказал Петушок от двери.
— Кого
— Тут нет Андрюши, — сказал Петушок.
Варичев глянул на него в упор. Петушок улыбнулся.
— Ты знаешь что-нибудь? — спросил Асмолов, тяжело налегая на стол. — Говори…
Степка пожал плечами.
— Я только сказал, что тут одного не хватает.
Все рыбаки теперь смотрели на него, но Степка спокойно курил папиросу, и Варичев невольно изумился невозмутимости этого человека.
Крепняк поднялся и сказал что-то на ухо Асмолову, но тот покачал головой.
— Вы сами выбрали меня в Совет, — сказал Асмолов. — Сами сказали, что доверяете мне. Я больше всех отвечаю, что врага проглядел. Помогите мне, товарищи, или судите меня.
Варичев поднялся со скамьи, медленно подошел к столу. Только его шаги глухо отдавались в тишине, наполнившей горницу. И по взгляду Асмолова, пристальному и прямому, Илья понял, что лишь от него сейчас ждут каких-то решающих слов. Ему было приятно убедиться, что это так, что самый необходимый человек на этом необычном совете — он.
— Может быть, я излишне тороплюсь? — спросил Илья, обернувшись к Асмолову и Крепняку. — Тороплюсь, выступая первым.
— Почему же? — удивился Крепняк. — Каждый скажет.
Варичев наклонил голову. Бледное лицо Серафимы было совсем близко от него. В широко открытых глазах ее он увидел испуг, и он едва не улыбнулся — ведь она же не знает, как просто все это.
— Когда мы ищем преступника, врага, — начал он, прислушиваясь к своему ровному и уверенному голосу, — мы должны тщательно проверять каждый факт, мы должны думать о том, чтобы удар попал в цель, чтобы он не попал в честное сердце.
— Так, — сказал Асмолов, почему-то придвигая лампу к себе.
— Я хочу сказать, — продолжал Илья, несколько повысив голос, — что в деле, которое мы сейчас разбираем и в котором я уже разобрался, я шел именно по этому пути. Я стремился проверить факты. Да, преступник среди нас. Кто он? Я знаю. Пусть выйдет он сюда к столу и сам все расскажет.
И Варичев отошел к стене. Долгим и пристальным взглядом он посмотрел на Петушка. Асмолов и Крепняк поднялись одновременно.
— Ты не договорил, Борисыч… — задыхаясь прошептал Асмолов. Варичев обернулся к нему.
— Ты тоже виноват, — сказал он.
Асмолов схватился за грудь. Несколько человек вскочило со скамеек. Серафима тоже встала. Губы ее дрожали, казалось, она хотела крикнуть и не смела.
— Виноват потому, — с прежним спокойствием заключил Илья, —
Горница наполнилась криком и шумом, только Асмолов, опустив руки, молча стоял у стола.
Покачивая плечами, Петушок подошел к столу. Осторожно и деловито он отложил папиросу и неожиданно улыбнулся, блеснув чистыми и ровными зубами.
— Ну вот… Я пришел.
— Говори, — глухо сказал Крепняк.
Степан развел руками.
— Что говорить-то? Неправда все это…
— Ты мне сознался, — сказал Илья, опять, как на берегу, вплотную подходя к нему. — Зачем же теперь врешь?
— Чепуха, — ответил Петушок равнодушно. — Я тоже искал следы… И я помню — ты обещал мне, что премия будет нашей. Зачем ты обещал? Откуда ты знал, что мы выйдем с победой? Вот, я искал следы.
Варичев слушал, до звона в висках стиснув зубы. Широко открытые глаза Серафимы светились перед ним.
Но неожиданно в голосе Степана послышались веселые нотки:
— И что же получилось? Я тоже ошибся. Ты ошибся, и я ошибся. Нет, на тебя я ничего не скажу. Ты честный человек. Виноват во всем этом Андрюша наш, юродивый.
— Хорошо, — сказал Варичев, прерывая его. — Но куда ты ходил прошлой ночью на стрельной лодке?
— Кто это видел? — поспешно спросил Крепняк.
— Я видел, — сказал Варичев, и тяжелое дыхание сорока человек опять ответило ему.
Степка упрямо тряхнул головой.
— Никуда я не ходил… Ты же сам говорил мне, что издали видел. А угадал ты по моей шляпе, только шляпу эту я на прошлой неделе еще Андрюше отдал.
— Ладно, — сказал Асмолов, отодвигая лампу. — Приведите, товарищи, Андрюшу…
По-прежнему веселый, Петушок уселся на первую скамью.
В горнице, наполненной густым синим дымом, стало просторней. Несколько человек вышло на улицу; Варичев тоже вышел на крылечко. Серафима уже стояла здесь. Она шагнула ему навстречу, и он губами ощутил ее дыхание.
— Ты знаешь все это?.. А может, ты невинного губишь… Тут, возле наших берегов, нередко шваль всякая, японцы-браконьеры шатаются. А что, если не виновен Петушок?
— Виновен, — твердо ответил Илья.
— Молодой он еще, подумай… — Она не успела договорить — на крыльцо вышел Асмолов.
Андрюшу привели через несколько минут. Окруженный рыбаками он вошел в горницу, улыбнулся, прищурил от света глаза.
— Веселье сегодня, что ли?..
Ему никто не ответил. Андрюша удивленно глянул по сторонам. Он, видимо, не знал еще о том, что здесь происходит. Он стал искать свободное место на скамьях, но Павел, рыбак с шаланды, как всегда молчаливый и мрачный, взял его за локоть и подвел к столу. Маленькие глазки Андрюши оживились. Он взглянул на Асмолова, потом на Крепняка.