Сочинения в двух томах
Шрифт:
Всё сожжено!.. что побито, что угнано в плен!
Я, королева, в толпе очутилась рабынь!
Гнали нас с места на место, голодных, босых...
Взял меня в жены каган. У него на пирах
Мужнин, отца, троих братьев — всех пять черепов —
В кубки обделали их — наливала вином,
Их разносила с поклоном пирующим я!
Что же? Привыкла!
В почестях тоже, как след... Принимали царей...
Только его отравили... Какой-то там грек...
Вслед пришло войско... Сам кесарь... Всё бросилось врозь!
Я по болотам скрывалась, по дебрям, совсем
Думала — смерть! да попала сюда, и еще
Мужа нашла, — королева опять, в третий раз!
Ты молода еще: что же крушиться тебе?
Мужа, постой, не такого найдешь! Уж поверь,
Знаю я, все они, каждый по-своему мил!
Дикий алан — и по нем даже плакала я!»
Словно не видит, не слышит, Гудруна сидит.
Взгляд устремила вперед. Ни кровинки в лице.
Молвит Урлунда-Красавица: «Год пожила
С первым я мужем, Гудруна. Как умер он, я
Думала: кончено! Больше уж нечего жить!
Бросилась даже за ним на костер: удержать
Люди насилу могли! Целый год я была
Словно как мертвая: плачу, не ем и не пью.
Встретился Оттен — и стыдно б признаться мне в том —
Стыдно, но я, государыни, вам признаюсь:
Встретился Оттен — и сердце зажглось не спросясь!
Что впереди — я не знаю, но, слава богам,
Благами их как цветами осыпана я!
Дети красавцы! А старший уж правит рулем,
Знает все снасти, как парус поставить, когда.
Так уж его и прозвали Волчонком Морским!
Разве мы знаем удел свой!.. Как ты родилась,
Норны связали уж в узел твой жребий навек,
Нам — ни распутать, ни вновь своего не скрутить!»
Древняя Гильда за ней пожелала сказать:
Жадно всех очи к ее устремились устам.
Всюду как жемчуг слова подбирались ее.
«В старые годы нам слезы вменялись в позор.
Замуж шла —
Шла с ним на одр — знала: так же пойдешь на костер.
Чуть не сто лет я живу. Что же, в радость мне жизнь?
Сорок годов уж, как в море ушел мой король.
Я рассылала гонцов — возвращались ни с чем.
Башню на крайнем утесе поставила я,
Стража на вышке, а я на бойнице весь день.
Парус его покажись — я узнаю из ста!..
Вещий есть старец, ведунья-жена у меня.
Валка — ведунья: в пещере над Геллой {Гелла — ад.} живет,
Ход там в пещере есть узкий и в Геллу окно;
Всех истязуемых тени там видит она:
Нет до сих пор между них моего, говорит.
Вещий же — Снорро. Являлся к нему сам Один.
Травы он знает. Нажжет их — что сноп упадет,
Духом же к самой Валгалле восходит тогда.
Там, притаясь, он в толпе челядинцев глядит:
Видел и светлого Бальдура, Брагги-певца,
Фриггу, Одина — сидят за высоким столом.
Тени ж сражаются, мчатся на белых конях,
Жены, любуясь, стоят по сторонкам вокруг, —
Нет короля моего, нет Олафа и там!
Так я его по трем царствам по всем сторожу.
Как где явился — узнаю и тотчас к нему!
Лодка с горючей смолой наготове всегда,
Царское платье, венец. В тот же миг уберусь,
Сяду, спущуся в открытое море сама,
Брачную песнь запою и смолу запалю —
И полечу голубицей вдогонку к нему!»
Смолкнула Дивная: вспыхнувший пламень погас.
Молча склонили главы королевы пред ней.
С низким поклоном лишь Медди дерзнула сказать:
«Нынче, как ты, государыня, мало таких!
Где же нам с этим терпеньем и верой прожить!
Муж уезжает... На годы пропал о нем слух:
Ждешь ты, живешь, сирота — ни жена, ни вдова;
Ждешь, узорочья ему вышиваешь сидишь,
Подвиги тоже шелками рисуешь его:
Крепишься, крепишься, стелешь стежок за стежком, —