Сочинения в двух томах
Шрифт:
Нет да и капнет тебе на работу слеза...
Ты ведь весь век на гнезде, а ведь он-то кружит,
Так залетит, что, гляди, и забыл обо всем!..»
Молча сидела Брингильда в тени, на скамье.
Умных речей королев уж не слышит давно.
Вдруг она встала, на помост к Сигурду взошла,
Сбросила шубу соболью с крутого плеча,
Черные косы откинула быстро назад.
Ферязь на ней золотая, за поясом нож,
Гладкое, низко на лбу, золотое ж кольцо.
Сдернув с Сигурда покров с головы и груди,
Десять зияющих ран обнажила на ней.
Вмиг отскочила Гудруна и вскрикнула так,
Воплем таким, что гуденьем тот крик отдался
В кованых чашах на полках кругом по стенам.
Точно мечом поразил ее сердце в упор
Грозных Брингильды очей торжествующий взгляд.
Тут полились, что поток, у Гудруны слова:
«Прочь, ненавистная! Скройся, уйди ты от нас!
Только ты горе и слезы приносишь с собой!
Дело твое — эта кровь! неповинная кровь,
К крови ты с детства привыкла, что к сладким медам!
Диким аланом, не девкой родиться б тебе!
Чем виноват он, Сигурд, пред тобою, скажи?
Тем ли, что между мужей он что солнце сиял?
Тем ли, что слава его облетела весь свет?
Видела ты, что, когда выходил он со мной.
Все расступалися, с радостью глядя на нас,
Ты только черною тучей смотрела, одна!
Летом, когда уезжали они на войну,
Я не хотела, чтоб с братьями ехал Сигурд,
Я, как над малым ребенком, дрожала над ним,
Три дня, три ночи молила — и сдался бы он,
Если б не взгляд твой, не сжатые губы твои,
Это презренье и вместе насмешка в лице!
Сел уж когда на коня, я упала без чувств, —
Помнишь, каким залилася ты смехом тогда!
Смерти его ты уж хочешь, ты ищешь давно!
Радуйся ж — вот он!.. Твое это дело, твое!
Скажешь: ты дома была? Да твои уж глаза —
Взглядом убьешь, обернешься медведем, орлом, —
Братья приедут — постой! Старшину соберут,
Люб ли Сигурд был народу — узнаешь тогда!
Речь перебить ей хотела Брингильда: «Молчи!»
Вскрикнула снова Гудруна: «Оставь хоть на миг!
Дай хоть в последний-то раз поглядеть на него!
Ах, государыни! горькая доля моя!
Только как вспомню... вот нынче — поднялся чем свет.
Ходит на цыпочках, сам снарядился, один,
Бережно крался к дверям, чтоб меня не будить, —
Я притаилась, лежу и всё вижу, молчу;
Только он к двери — вскочила, его обняла, —
Поднял меня, как ребенка, опять уложил
И — уходил и смеялся, кивнул головой, —
Только и видела!.. Встала, во двор выхожу,
Вижу — бежит его конь, его Грани, один...
«Где ж твой хозяин?» — я в шутку спросила его.
Конь пал на землю — и слезы из глаз полились,
Плакал слезами — а мне еще всё невдомек!
Только вдруг вижу — несут!.. Что тут сталось со мной!
Я и теперь даже в разум прийти не могу!
Где я? С какой я упала теперь высоты?
Вот ты хотела, ехидна, чего — моих слез!
Радуйся ж! Хватит тебе их на всю твою жизнь!
Пей их, соси их, суши мое сердце, змея!
Ишь, нарядилась как! Золото, камни, янтарь...
Точно не смерть у нас в доме, а свадебный пир!
Бедный мой, бедный!..» И, сильно руками всплеснув,
Голосом стала рыдать и упала на одр,
Жаркой к коленям Сигурда прижавшись щекой.
Сжалося сердце у всех у пяти королев:
Искоса взгляд на Брингильду бросают порой.
Стража сурово глядит, на щиты опершись.
Тихие женщин рыданья в толпе раздались.
Тихо Брингильда Гудруне в ответ начала:
«Слушай, Гудруна. Теперь, сколько хочешь, кляни,
Всё что есть злобы в душе изливай на меня!
Прежде... вчера еще... голос твой, имя твое