Сочинения в двух томах
Шрифт:
И, прадедов ошибкой наученный,
Он скиптр приял, как бога жезл святой,
Небес мечом перепоясал чресла,
Воззвал... и Русь из бездны тьмы воскресла!
И сам венец он слил ей на главу;
Сардамский млат скрепил ее основы
И выковал ей меч и булаву;
Петра топор громовый сбил оковы
Приял гостей младенец — город новый...
Был чудный век, но золотым сей век
Потомков глас в смущеньи не нарек.
1839
«ТУДА, ГДЕ МОРЕ СПИТ У СКАЛ ПИРАМИДАЛЬНЫХ..»
Туда, где море спит у скал пирамидальных,
В священной дикости лесов патриархальных,
В пустынной глубине таинственных дубров,
Сокрой святую скорбь, питомец злополучья!
На торжище сует, при оргиях пиров,
Ты не найдешь душе своей созвучья.
Но там, где нет людей, где вкруг запечатлен
Еще господень перст в гармонии созданья,
Пади на грудь скалы, ей вверь свои страданья,
И, голову склоня у царственных колен,
Поведай тайну ей. Ни пенистые волны,
Ни томный скрип дерев ее не разнесет:
Она ее навек в груди своей запрет...
Ее участие глубоко и безмолвно!
1839, Ораниенбаум
«ЛЮБЛЮ НАД РЕЙНОМ Я ГРОМАДНЫЕ ТВЕРДЫНИ..»
Люблю над Рейном я громадные твердыни,
Как гнезды орлии на гребне диких скал.
Там буйствовал восторг; глас чести созывал
Воителей на брань к спасенью благостыни.
Такой ли в вас огонь пылал в годину сеч,
Наследники гербов их, славы и гордыни?..
Бессмысленны для вас обломков их святыни,
И дремлет в бурю войн ваш прадедовский меч!
Так, сада дикого среди пустынной чащи,
Где некогда фонтан взвивал кристалл шумящий,
Из урны треснувшей разросся злак густой;
Где с скал рвалась волна, шумя как бездны ада,
Чуть вьется слабый ток по руслу водопада,
И заросла плющом и длинной осокой
Листовенчанная из мрамора наяда.
1839,
В. А. С.....У
Опять судьба переселила
Меня под тот счастливый кров,
Где море тихо опочило
В объятьях диких берегов;
Где наше северное небо
Порой как южное горит
И жар зиждительный дарит
Лугам и пышным всходам хлеба.
С какой отрадой встретил я
Зеленошумные деревья,
К себе на летнее кочевье
Опять призвавшие меня!
Как жадно я на воды моря
С крутого берега взирал,
И волн в шумливом разговоре
Знакомый голос узнавал!
Опять завидовал я быту
Питомцев моря, рыбарей,
Их жизни бурной и забытой
На лоне гибельных зыбей,
Их мирным хижинам по брегу,
Где труд живит ночную негу,
Их белопарусным ладьям
И их дымящимся кострам.
Я посетил, восторга полный,
И тот пустынный, дальний мыс,
Где сосны густо разрослись,
Где с тростниками шепчут волны...
Люблю печальные места,
Приют свободных вдохновений!
Но звать ли вас под наши сени,
Питомца дела и труда,
В объятья сладостныя лени?
Не дикость наших берегов,
Не прелесть северной природы,
Обломки скал, шатры дубов
И шумно плещущие воды
Влекут ваш взор: приют иной
Мечта вам тайная рисует;
Страна иная вас чарует,
Маня под кров приветный свой, —
Туда, где древняя Гренада,
Дитя Аравии, цветет
Под сенью пальм, под говор вод,
Средь пышных гроздий винограда...
Там, средь обломков древних дней,
Величье гордое блистает,
И темный мирт, как черный змей
Над белой грудою костей,