Сочинения в двух томах
Шрифт:
Страстное дыханье,
Кровь в упругих жилах,
Даже сами мысли
В слухе отдаются
Музыкой чудесной, —
Точно всюду струнный
Гул идет, волнуясь:
Тут и самой смерти
Не услышишь зова.
<1851>
«СУХИМ УМОМ,
Сухим умом, мой милый, ты
В меня сомненье не забросишь.
Ты из поэзии мечты,
Как декорации, выносишь.
Нет, мой философ, я поэт!
Мне нужны ангелы и духи,
Все эти тайны, этот бред,
Что завещали нам старухи;
Мне нужны вера в чудеса,
И рай, и ад, и злых тревога,
И если пусты небеса,
То сам бы выдумал я бога.
Я не стою за них горой,
Они пугают лишь невежду, —
Но в них для истины святой
Я вижу дивную одежду.
1852 или 1853
«ПОЛНО ПРИТВОРЯТЬСЯ..»
Полно притворяться,
Юноша счастливый!
Повинись, признайся:
Что ты так встревожен
И хитришь неловко?
Я попал некстати?
Видел я, мелькнуло
Беленькое платье
Посреди деревьев;
Из саду да к дому
Убежала Нина,
По цветам ступая,
Портя и ломая
Милые ей розы,
Мак и гиацинты...
Знаешь ли ты, ветер
Вьется вокруг розы,
Вдруг, как бы спугнул кто.
От нее умчится,
Всё еще исполнен
Запахом чудесным
Благовонной розы:
Что же ты стыдишься?
Очи блещут негой,
На душе так ясно,
Голова весенним
Счастием сияет —
Не бывал ты лучше!
Годы страсть уносят, —
И, поверь, успеешь
Ты еще быть старцем...
А уж что за юность
Без любви и счастья!
1853
Хвалами ты свой дух насытил,
И мыслишь, внемля торжеству,
Что лавр ты Пушкина похитил
И им обвил свою главу.
А думал Пушкин простодушный,
Что прочен здесь его венок.
Но видел я другой урок
Фортуны гордой и бездушной.
Раз, близ Неаполя, осел
На гроб Вергилия забрел
И — лавр поэта многовечный
Переломил бесчеловечно,
И, что ужаснее всего —
Представь себе, — он съел его!
1853
Н. А. НЕКРАСОВУ
ПО ПРОЧТЕНЬИ ЕГО СТИХОТВОРЕНИЯ «МУЗА»
С невольным сердца содроганьем
Прослушал Музу я твою,
И перед пламенным признаньем,
Смотри, поэт, я слезы лью!..
Нет, ты дитя больное века!
Пловец без цели, без звезды!
И жаль мне, жаль мне человека
В поэте злобы и вражды!
Нет, если дух твой благородный
Устал, измучен, огорчен,
И точит сердце червь холодный,
И сердце знает только стон, —
Поэт! ты слушался не Музы,
Ты детски слушался людей.
Ты наложил на душу узы
Их нужд строптивых и страстей;
И слепо в смертный бой бросался,
Куда они тебя вели;
Венок твой кровью окроплялся
И в бранной весь еще пыли!
Вооруженным паладином
Ты проносился по долинам,
Где жатвы зреют и шумят,
Где трав несется аромат,
Но ты их не хотел и видеть,
Провозглашая бранный зов,
И, полюбивши ненавидеть,
Везде искал одних врагов.
Но вижу: бранью не насытясь
И алча сердцем новых сил,
Взлетев на холм, усталый витязь,
Ты вдруг коня остановил.
Постой — хоть миг! — и на свободе