Сочинения в двух томах
Шрифт:
Вверху напнсано: «Образ ппостаси его».
Внизу: «Иисус Христос вчера и днесь…»
В кругу, окружающем главу его, сие:
«О Я v», то есть сущий.
На взаимном месте — образ пречистой матери его, венец ее из звезд; под ногами — луна, система мира и змий, держащий в устах яблоко; но в руках ее — цветок лилии, а в сердце — сияние святого духа, задумчив и целомудренный взор.
Вверху надписано: «Сотвори мне величие, сильный». Внизу: «Радуйся, честного таинства дверь! Радуйся, премудрых превосходящая разум! Радуйся, верных озаряющая смысл!»
Fabula de haedo et lupo tibicine
A grege parvulus Haedus erat cum sorte relictus
Exilit ex sylvis ecce repente Lupus!
Tentavit primo fugam. Mox versus ad hostem
Tergori inhaesurura. Talia fat ei:
«Haud ignoro quidem, tibi jam me in ventre futurum.
Atque necesse mori, sed miserere tamen
Attamen hoc unum moribundo cede roganti;
Nonnihil ut tibilis mi modulere prius.
Dulciter ut vitam concludam. Namque beari
Scis, cum ipse es sapiens, omnia fine bono».
Turn Lupus haec secum:
baud scivi.
Esse mihi dotem banc». Incipit ergo statim.
Ast Haedus modulante Lupo curvare choreas
Artificem mulcens laude subinde novum.
Turbine cum citior circumstat utrumque molossum
Turba. Lupo calamos excutit atque Lupum
Cincedo omisso, simul stimulare choraulem
Incipiunt. Tandem saltat et ipse Lupus,
prima Melanchates in tergo vulnera ferit
Asbolus et Leucon arripuere simul
Collo. At Theridamas et Poemenis haesit in armo.
Latratu resonat aura serena nimis.
Cetera turba coit confertque in corpore dentes
Vulneribus desunt jam loca. At ille gemit
Ipsum se obiurgans: «Cur, pessime, Cantor haberi
Cum cocus es natus, tam bonus ambieras?
Nonne erat hoc satius condire haedos et oves quam
Tractare illota musica sacra manu?
Dignus es hac mercede». Canes in corpore rostris
Mersi dilacerant. Ecce corona Lupo.
Tu nihil invita dices facies ve Minerva
Quae natura negat, scilicet ilia fuge.
Si non es natus musis, fuge discere musas.
Heu! multos perdit fistula docta viros
paucos justa parens musis natura creavit
Esse — ne vis felix? Sorte quiesce tua.
Преображена на новый вид малороссийскими фар- бами для учеников поэтики 1760–го года в Харькове. Причина сей басни та, что многие из учеников, нимало к сему не рождены, обучались
437
Данная басня представляет собой самостоятельную оригинальную обработку сюжета одноименной басни Эзопа (см. Басни Эзопа, стр. 92). — 460.
Козля от стада осталось до беса.
Се ж и товарищ бежит — Волк из леса,
Кинулось было с начала в утеки.
Потом став, так сказало Драпеке [438] :
«Я знаю, что мне нельзя мпнуть смерти
От твоих зубов. Но будь милосердый!
Сделай, молю тебя, ту милость едипу:
На флейтузе мне заграй на кончину,
Чтоб моя мне жизнь увенчалась мила,
Сам, мудрый, знаешь, что в конце вся сила…»
«Не знал я сего во мне квалитета» [439] , —
438
Драпека — разбойник, злодей. — 460.
439
Способностей. — 460.
Волк себе мыслит… Потом минавета [440]
Начал надувать, а плясать Козлятко,
Волка хвалами подмазывая гладко.
Вдруг юрта [441] собак, как впхрь, вкруг их стала.
Музыканта пз рук и флейта упала.
Просто до Волка — сей, тот щипнет, укусит.
И сам капельмейстер плясать уже мусит [442] .
Вдруг Черногривка хвать за поясницу,
А Жук с Белком за горлову цевницу,
440
Менуэт. — 460.
441
Свора. — 461.
442
Вынужден. — 461,.
Кудлай да Гривко упялися в бедра.
Вопль раздается в долинах от вёдра.
Еще ж наспел Хвост, сюда ж рыло пхает, —
Не дотолпятся. А он вздыхает:
«На что (сам себе) стал
Проклятый, с роду родившись кохмейстром?
Не лучше ль козы справлять до россолу,
Неж заводить музыкантскую школу?
А! а! достойно!..» А собаки, рыла
Потопивши, рвут… II так смерть постигла.
Не ревнуй в том, что не дано от бога.
Без бога (знаешь) ни же до порога.
Если не рожден — не суйся в науку.
Ах! Премного сих вечно пали в муку,
Не многих мать породила к школе.
Хочь ли быть счастлив? — будь сыт в своей доле.
Спя о музыканте Волке сказка успела до того, «что пастырь добрый Иоасаф Мпткевпч больше 40 отроков и юношей освободил от училищного ига в путь природы их, ревнуя человеколюбию — не тщеславию. Сему и я ревнуя, написал книжицу «Алфавит Мира».
Г. С.
Высокомилостивый государь!
Известное впрямь есть слово Сократово: «Иной живет на то, чтоб есть, а я-де ем на то, чтоб жить» [445] .
443
Silenus Alcibiadis (Икона Алкивиадская) — название трактата происходит от так называемых алкивпадовых силенов. Алкивиад (прибл. 450—404 гг. до н. э.) — афинский государственный деятель и полководец, ученик и друг Сократа, личность, о которой много писали в античности. В частности, в диалоге Платона «Пир» Алкивиад предстает одним из собеседников; он сравнивает Сократа с силеном, внутри которого спрятаны изображения богов. Вообще же силенами называли безобразные скульптурные фигурки, полые внутри, в которых обычно хранились прекрасные изваяния. Образ силенов пользовался большой популярностью в средние века и в эпоху гуманизма. Так, Эразм Роттердамский в XXIX гл. своей «Похвалы глупости» пишет о том, что каждая вещь имеет два лица, подобно алкивиадовым силенам, и эти лица совсем не похожи друг на друга (см. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1960, стр. 35—36). Примерно в подобном же смысле употребляет названный образ и Сковорода, подчеркивая различие внутреннего (невидимого) и внешнего образа вещей.
Это произведение занимает очень важное место в философской эволюции Сковороды. В нем Сковорода формулирует свою концепцию двух натур (видимой и невидимой, тленной п вечной) и трех миров (макрокосма — природы, микрокосма — человека и мира символов). Этим самым он подводит философскую базу под свое учение о сродности и человеческом счастье. Рассматривая вопрос о материи и форме, Сковорода приходит к выводу о вечности материи и взаимопереходе вещей из одного состояния в другое. С этих позиций он критикует библейские легенды и мифы о сотворении мира, указывает на них как на источник суеверия и вражды между людьми. С точки зрения формы это произведение характеризуется переходом от диалога к трактату, где мысли излагаются уже непосредственно от лица самого автора. — 7.
444
Название второй редакции «Израильский Змийъ имеет своим источником библейский образ, который, как и образ силенов, весьма часто использовался Сковородой в различных произведениях, но примерно в одном и том же смысле. При этом обращает на себя внимание тот факт, что мыслитель пользуется этим образом в собирательном смысле, обобщая различные библейские легенды и выделяя два аспекта аллегорического истолкования образа: 1) пресмыкающийся, искушающий Еву, преследующий жену, которая должна родить дитя, и т. п. апокалиптический змий (дракон) символизирует низменные страсти, произвол плоти; 2) другое истолкование образа змия, в противоположном смысле, имеет источником библейскую легенду о наказании евреев за непослушание богу. Сначала они подверглись нападению смертоносных змеев, а затем перед ними с целью излечения и как напоминание о боге был подвешен отлитый Моисеем медный змий. Символом вечности счи- таеЛя змий, свитый в кольцо. — 7.
445
К этим словам, приписываемым Сократу, Сковорода обращался неоднократно, тем самым подчеркивая близость собственного жизненного принципа с практической этикой Сократа, с его пониманием призывов к самопознанию, умеренности и самоусовершенствованию. — 7.