Сочинения. Том 5

Клавдий Гален

Понятие «движение» , частным случаем которого, как мы видели, является , также определяется Галеном в аристотелевском духе. Для нас движение – это перемещение в пространстве, но для Галена и Аристотеля перемещение в пространстве – лишь частный случай движения, которое понимается как любое изменение: «Итак, когда некое тело ни в чем не изменяется по сравнению со своим первоначальным состоянием, мы говорим, что оно пребывает в покое, но, если оно подвергается какому-либо изменению, можно сказать, что оно приходит в движение. Так как изменения первоначального состояния многообразны, многообразными будут и виды движения. Ведь всякий раз, когда белое станет черным или черное станет белым, происходит движение в отношении цвета, а если сладкое сделается горьким или, наоборот, горькое – сладким, речь идет о движении в отношении вкуса. Этот и предыдущий случай называются движением в отношении качества, и мы называем движением не только изменение цвета или вкуса, но также и превращение холодного в горячее или горячего в холодное, как и превращение влажного в сухое или сухого во влажное. Ко всем этим процессам мы относим общее название “изменение”» (О естественных функциях, I, 2, 2–3 К). Столь же общим и всеобъемлющим является и понимание движения у Аристотеля, как видно,

например, из следующей цитаты: «Но движения помимо вещей не существует, ведь все меняющееся меняется всегда или в отношении сущности, или [в отношении] количества, или качества, или места, а ничего общего, как мы сказали, нельзя усмотреть в вещах, что не было бы ни определенным предметом, ни количеством, ни качеством, ни какой-либо другой категорией. Так что если, кроме указанного, нет ничего сущего, то и движение и изменение ничему иному не присущи, кроме как указанному. Каждый же из этих [родов сущего] присущ всему двояким образом, например: определенному предмету, с одной стороны, как форма его, с другой – как лишенность; в отношении качества – одно есть белое, а другое черное; в отношении количества – одно завершенное, другое – незавершенное; равным образом и в отношении перемещения – одно вверх, другое вниз или одно легкое, другое тяжелое. Таким образом, видов движения и изменения имеется столько же, сколько и [родов] сущего» [73] .

73

Аристотель. Физика, III, 1 // Аристотель. Сочинения в 4 т. Т. 3 / Вступ. ст. и примеч. И.Д. Рожанский. М.: Мысль, 1981. С. 103–104. Перевод В.П. Карпова.

Такое обобщенное понимание движения, энергии и функции, то есть интерпретация любого изменения как движения, а того, что может изменять, – как функции, объясняет то, что «функциями» совершенно неожиданно оказываются у Галена первичные качества – холод, тепло, сухость и влага: «Так что если ты стремишься узнать, что в ответе за первичные и элементарные функции, вызывающие изменения, то это влажность, сухость, холод и тепло» (О естественных функциях, I, 6, 12 К). Такое понимание слова «функция» отличается от нашего, что обусловлено принадлежностью Галена к восходящей к Аристотелю философской традиции.

О том, как формируется употребление слова µ, более близкое нашему пониманию функции, можно судить по галеновскому описанию формирования гомеомерий. О том, что такое гомеомерия в понимании Галена, нам уже приходилось писать [74] . Здесь только напомним, что это понятие предшествует современному понятию «ткани» и указывает на гомогенные структуры организма (нервы, кости, сухожилия, кожа), состоящие, по мнению Галена, из одинаковых частиц. Вот как Гален описывает их формирование: «А кости, хрящи, нервы, мембраны, связки, вены и все прочее природа создает на первой стадии зарождения животного, используя, говоря в общем, функцию рождения и изменения, а в частности – согревающую, охлаждающую, (13 К) иссушающую и увлажняющую функции, а также те, что происходят от их смешения, например функцию формирования костей, нервов и хрящей – для ясности должно оперировать и такими названиями» (О естественных функциях, I, 6, 12 К). Таким образом, как сложные ткани и сложные органы формируются из элементов, соответствующих простейшим качествам, так и сложные функции («функции» в нашем понимании слова, такие как остеопоэз и хондропоэз) формируются на основании простейших функций, соответствующих этим изменяющим качествам.

74

Барзах З.А. Предисловие переводчика // Гален. Сочинения. Т. 4. М., 2017. С. 114.

Иногда для названий отдельных функций, предлагаемых Галеном, бывает трудно подобрать адекватный русский эквивалент. Так обстоит дело, например, с термином , который в настоящем томе переводится как «усвоение» (О естественных функциях, I, 2, 7 К; I, 16, 60 К; I, 16, 63 К), однако перевод этот не вполне соответствует значению греческого термина. Буквально переводится как «раздавание». Гален представляет эту часть пищеварительного процесса как переход пищи из пищеварительного тракта в печень и дальнейшее распределение ее по тканям. Речь идет именно о механическом распределении, а не о химическом процессе усвоения: с точки зрения Галена, переработка пищи происходит лишь в желудке и в печени, в то время как остальные части пищеварительного тракта заняты ее механической транспортировкой и распределением [75] .

75

Brock A.J. Galen on Natural Facilities. P. 13; Powell O. Galen’s Medical and Scientific Terminology // Galen. On the Properties of Foodstuffs. Introduction, translation and commentary by O. Powell. P. 21–22.

Несколько слов скажем о стиле трактатов, публикуемых в настоящем томе, и об историческом контексте, в котором они создавались (каким он реконструируется по этим и другим сочинениям Галена). Эти аспекты тесно связаны: тон всех трактатов резко полемический. К данным трактатам это относится даже в большей степени, чем к сочинению «Об учениях Гиппократа и Платона» [76] , ведь почти все последователи Эрасистрата, полемике с которыми посвящены три трактата, были современниками, соперниками и конкурентами Галена, а Юлиан и Лик, которым посвящены два других трактата, были современниками Галена.

76

Перевод этого трактата с древнегреческого на русский язык опубликован в третьем и четвертом томах настоящего издания. См.: Гален. Сочинения. Т. 3 / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. М.: Практическая медицина, 2016. 560 с.; Гален. Сочинения. Т. 4 / Общ. ред., сост., вступ. ст. Д.А. Балалыкина. М.: Практическая медицина, 2017. 494 с.

Полемический

дух, которым наполнены эти трактаты, виден даже в такой незначительной, казалось бы, и плохо передаваемой в русском переводе черте, как употребление частиц. Древнегреческий язык чрезвычайно богат интонационными частицами, которые имеют множество оттенков значений и очень плохо поддаются переводу на другие языки [77] . Чем эмоционально насыщенней и риторически изысканней текст, тем больше в нем таких частиц. В сочинениях, перевод которых дается в настоящем томе, подчас наблюдается поразительное скопление интонационных частиц – иногда вместе с такими риторическими фигурами, как риторический вопрос, инверсия, анафора. Приведем несколько примеров. Здесь мы попытаемся дать более яркий перевод каждой частицы, в чем и будет заключаться отличие от перевода полного текста трактата, где подобная риторическая «пышность» избыточна. Согласно современному представлению, научный дискурс не предполагает риторических изысков, они только «затемняют» смысл, но во времена Галена понимание стиля было иным.

77

См. классический научный труд о древнегреческих частицах: Denniston J.D. The Greek Particles. Oxford, Clarendon Press, 1954.

Первый пример из трактата «О вскрытии вен, против Эрасистрата»: «Что же это такое случилось с Эрасистратом, почему он ничего не сказал о нем [т. е. о кровопускании. – З.Б.]? <…> Ведь он бы, уж конечно [78] , не обошел молчанием метод, который одобряет. Не мог же он, в самом деле, считать, что даже незначительные методы лечения нуждаются в его описании, а этот, такой важный, всякий желающий может открыть сам и без его помощи» (1, 150) [79] .

78

Об ироническом употреблении частицы см.: Denniston J.D. Greek Particles. P. 229–230.

79

См.: « µ ; <…> µ ’ , µ µ µ , ’ µ ’ µ » (De venae sectione adversus Erasistratum // Claudi Galeni Opera Omnia / Ed. C.G. K"uhn. Vol. 11. Leipzig: Knobloch, 1826. P. 150).

Второй пример из трактата «О лечении кровопусканием»: «И поистине, величайшим злом будет, если они внушат молодым людям, изучающим врачебное искусство, что следует действовать подобным образом» (2, 253 K) [80] .

Третий пример – отрывок из трактата «Опровержение возражений…»: «Воистину, если уж не так-то легко очистить грязь из сосудов, которые открыты, неужели же это легко будет сделать из мясистых частей?» (7, 285 К) [81] .

80

См.: « µ µ , µ » (De curandi ratione per venae sectionem // Claudi Galeni Opera Omnia / Ed. C.G. K"uhn. Vol. 11. Leipzig: Knobloch, 1826. P. 253).

81

См.: « , ’ µ» (Ad-versus ea quae a Juliano in Hippocratis aphorismos enuntiata sunt libellus // Galeni adversus Lycum et adversus Iulianum libelli / Ed. E. Wenkebach [Corpus medicorum Graecorum. Vol. 5.10.3]. Berlin: Akademie-Verlag, 1951. P. 33–70).

А вот вполне типичный для галеновского полемического стиля пассаж – три риторических вопроса подряд и обличительный пафос, не уступающий классическому зачину «Первой речи против Катилины» Цицерона, также состоящему из одних риторических вопросов: «Кто сможет вынести такое? Кто потерпит такую глупость? Кто не пожалел бы времени, потерянного на спор с человеком, который сам не помнит и не понимает того, что сам пишет, но говорит и пишет, по пословице, все, что на вздорный язык придет?» [82]

82

Гален. Опровержение возражений, 5, 272 К.

Кажется, что такие пассажи сохраняют интонации устной речи Галена – раздраженного, возбужденного спором, уверенного в своей правоте. Воссоздается атмосфера публичных дискуссий на медицинские темы, постоянным участником которых был Гален. Тон и атмосферу этих дискуссий хорошо передает сцена, описываемая Галеном в первой книге «О естественных функциях»: «Кто-то из наших софистов, закаленный в словопрениях и во всем остальном, столь великий мастер поговорить, что другого такого не сыщешь, однажды заспорил об этом со мной. Он был настолько далек от колебаний по поводу чего бы то ни было из сказанного, что начал твердить, что он даже удивляется, когда я берусь нелепыми словами опровергать очевидные вещи. <…> Выпалив это и тому подобное мгновенно, ясно и без запинки, он под конец вскочил и удалился, оставив нас, как будто мы не могли уже придумать какого-либо убедительного возражения» (I, 13, 34–35 К). Такое экспрессивное поведение не было редкостью во время публичных дискуссий врачей: в других своих сочинениях Гален описывает, как оппоненты в ходе диспутов кричат друг на друга, «словно торговки рыбой», демонстративно громко смеются или рыдают, как зрители, не выдержав, вступают в дискуссию на стороне того или другого оппонента или как один из оппонентов выбирает жертву из числа зрителей и задает ей вопросы в духе сократовских диалогов, подводя к нужному ему выводу [83] .

83

Свидетельства галеновского корпуса о публичных дискуссиях на медицинские темы собраны в кн.: Mattern S.P. Galen and the Rhetoric of Healing. Baltimore, John Hopkins University Press, 2008. P. 9–11, P. 207 n. 23–25.