Социальный порядок в контексте современности: проблемы существования и развития

Феньвеш Татьяна

Список литературы

1. Гофман А. Б. Существует ли общество? От психологического редукционизма к эпифеноменализму в интерпретации социальной реальности // Социологические исследования. 2005, № 1.

2. Ионин Л. Г Философия и методология эмпирической социологии: учеб. пособие. М.: ГУ ВШЭ, 2004. 365 с.

3. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: пер. с англ. М.: ГУ ВШЭ, 2000. 458 с.

4. Кемеров В. Е. Введение в социальную философию: учебник для вузов. М.: Академический проект, 2001. 318 с.

5. Кемеров В. Е. Классическое, неклассическое, постклассическое // Современный философский словарь. М.: Панпринт, 1998.

С. 399 – 406.

6. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. 288 с.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Сочинения. 2-е изд. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955.

8. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ; М.: Хранитель, 2006. 873 с.

9. Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации: учеб. пособие. СПб.: Изд-во В. А. Михайлова, 2002. 461 с.

10. Тернер Дж. Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985. 471 с.

3. Социальные и парасоциальные отношения как составляющие социального порядка

Исследования социального порядка принято соотносить в первую очередь с работами основателей социологии. Считается, что основания теории социального порядка были заданы в работах О. Конта, Г. Спенсера и К. Маркса.

Конт оперировал конструктом «всеобщего согласия», который, по его мнению, прямо соотносим с логикой существования социальной системы. В своей обзорной работе «Sociology and the Social Sciences: The Social Organism and the Collective Mind» Роберт Парк анализирует подходы Огюста Конта и Герберта Спенсера и утверждает, в частности, следующее: «Конт называет общество «коллективным организмом» и настаивает, как и Спенсер, на разнице между пониманием организма как семьи, которая создаётся независимыми личностями, и пониманием организма как растения или животного, где различные органы не обладают свободой или сознанием. Но Спенсера, даже когда он указывает на различия между социальными и биологическими организмами, интересует прежде всего аналогия. Конт же, признавая справедливость аналогии, чувствует необходимым отметить прежде всего различия» [9, с. 1, 2].

Далее исследования социального порядка можно разделить на два магистральных направления. Первое начато Эмилем Дюркгеймом, продолжено Толкоттом Парсонсом и максимальное своё развитие нашло в трудах функционалистов.

Эмиль Дюркгейм не использовал понятие социального порядка, но вслед за Контом и Спенсером выделял два вида социальной солидарности – солидарность механическую и солидарность органическую.

Другое направление исследований – марксистская и неомарксистская традиция, надолго определившие понимание социального порядка в отечественной социологии. Здесь важно сказать не столько о теоретическом наполнении того или иного подхода, а ещё и о методологии, применяемой в нём.

Для всех направлений исследований социального порядка ключевым пунктом является предположение о том, что элементы социальной системы соединены друг с другом не произвольно, а социальная организация подчинена некоторой цели.

Помимо двух теоретических подходов к социальному порядку, рассмотренных нами ранее, можно выделить два методологических фокуса, связанных с анализом социального порядка.

Первый субъект – это собственно исследователь. При таком условии мы понимаем исследователя как исключённого из социальной системы и занимающего по отношению к ней рефлективную позицию. Исследователь выступает как инстанция, познающая социальную систему и, в силу этого, дистанцированная от неё.

Второй субъект – это любая из единиц социальной системы. Под единицами социальной системы мы можем подразумевать как отдельных людей,

так и группы (большие и малые) или социальные институты.

О социальном порядке с позиции исследователя достаточно подробно говорит Пьер Бурдьё. В своей работе «Социология социального пространства» он заявляет следующую позицию: «На базе знания пространства позиций можно вычленить классы в логическом смысле этого слова: класс как совокупность агентов, занимающих сходную позицию, которые, будучи помещены в сходные условия и подчинены сходным обстоятельствам, имеют все шансы обладать сходными диспозициями и интересами и, следовательно, производить сходные практики и занимать сходные позиции. Этот класс на бумаге имеет теоретическое существование, такое же, как и у любой теории: будучи продуктом объяснительной классификации, совершенно сходной с той, что существует в зоологии или ботанике, он позволяет объяснить и предвидеть практики и свойства классифицируемых и, между прочим, поведение, ведущее к объединению в группу» [2, с. 17].

Бурдьё выводит социальный порядок, в сущности, из некоторой мыслительной схемы: есть определённым образом упорядоченные классы, которые существуют фактически лишь «на кончике пера». Они репрезентируют себя в отношениях друг с другом, в определённого рода социальном поведении, которое исследователь обнаруживает, фиксирует и затем определяет как соответствующее определённой теоретической схеме, тому или иному конструкту. А сам класс (или любой другой субъект в схеме Бурдьё) считается упорядоченным.

В приведённой цитате мы можем обнаружить крайне точное выражение первого методологического фокуса, в котором социальный порядок является научным конструктом, лежащим в плоскости социально-философского или социологического анализа.

Но, как мы уже отметили выше, социальный порядок может быть рассмотрен нами как с рефлективной позиции исследователя социального пространства, так и с «натуральной» позиции – позиции участника социальных отношений. Обратимся к участникам социальной системы и их пониманию социального порядка. Подобный подход мы также можем зафиксировать в уже цитировавшейся нами работе Пьера Бурдьё.

«Главное в опыте социального мира и в работе по его конструированию то, что он предполагает обращение к практике ниже уровня эксплицитного представления и вербализованных выражений. Чувство положения, занимаемого в социальном пространстве (то, что Гоффман называет «sense of one's place»), будучи ближе к классовому бессознательному, чем к «сознанию класса» в марксистском смысле, есть практическая материя социальной структуры в целом, которая раскрывается через ощущение позиции, занятой в этой структуре. Категории перцепции социального мира являются в основном продуктом инкорпорации объективных структур социального пространства. Вследствие этого они склоняют агентов брать социальный мир, скорее, таким, каков он есть, принимать его как само собой разумеющийся, нежели восставать против него и противопоставлять ему различные – даже антагонистические – возможности» [2, с. 22].

У Бурдьё социальные субъекты воспринимают мир определённым образом. В их представлении различные элементы социальной системы оказываются упорядоченными, занимающими определённую позицию в общей социальной структуре. Естественно, понимание социального пространства самими социальными субъектами, включёнными в его структуру, не является настолько рефлективным, как у исследователя. Но, тем не менее, можно говорить о двух фокусах представленности социального порядка – о социальном порядке как характеристике социальной среды, выделяемой и определяемой исследователем рефлективно, и о социальном порядке в представлении социальных субъектов, понимающих и интерпретирующих мир определённым образом.