Соддит
Шрифт:
Хищник изогнул голову, нацеливаясь на шею старика. Он вот-вот мог впиться в нее ужасными зубами. Бинго отважно свесился с ветки вниз и закричал что было мочи:
— Колдун! Берегись! Просыпайся! Прикрой свое горло!
А затем он увидел нечто странное и наводящее ужас.
Хотя зачехленная трубка Гэндефа лежала в кармане пончо, из его рта вырвалась струйка дыма. За струйкой последовали густые клубы, потянувшиеся вверх, словно длинные щупальца. Колдун зевнул во сне, и внезапно из его открытого рта, словно вспышка молнии, полыхнул протуберанец пламени. Огонь опалил мех волка.
Зверь отпрыгнул назад и завизжал. Пламя
В конце концов Гэндеф проснулся. Он вскочил на ноги и закричал фальцетом:
— Что? Что-что?
Выпучив глаза, он замахал руками — чем, по мнению Бинго, еще больше напугал волчью стаю. Если это действительно входило в планы старика, то его замысел удался на славу. Волки, завывая, разбежались по холмам. Некоторые из них горели. Другие, чудом уцелевшие, не жалели длинных лап и удирали от своих обреченных сородичей. Через миг они исчезли из виду.
Звезды подмигивали, словно награждали колдуна безмолвными серебристыми аплодисментами.
— Гэндеф! — со смехом крикнул соддит. — Чудесные чары! Ты здорово проучил их за наглость!
С впечатляющей быстротой колдун вскарабкался на дерево и устроился на ветке рядом с Бинго.
— Что? — спросил он. — Что происходит?
Соддит никогда не видел у него таких больших и выпученных глаз.
— Ты дал хороший урок этим хищникам! — в восторге пояснил Бинго. — Сначала подманил их поближе, а затем вызвал огненные чары и поджег почти всю стаю!
— Откуда взялись волки? — спросил Гэндеф.
— Ты обратил их в бегство!
— Они очень опасны, — все еще осматриваясь по сторонам, произнес колдун. — Кто нес вахту? Почему нас не предупредили? [27]
Гномы спустились с верхних ветвей и, похлопывая старика по плечу, начали смеяться над незадачливыми волками.
— Между прочим, они едят людей, — заметил Гэндеф.
Тут кто-то заметил отсутствие Вомбла. Они несколько раз вразнобой окликнули его по имени, затем осмотрели землю под деревом и поняли, что произошло.
27
Намеренно или неосознанно, но Гэндеф перефразировал здесь известную верхнесредиземскую поэму «Чудо-рыба»:
Буря разбудила нас средь ночи. Ураган обрушился всерьез. Где же были синоптиков очи? Почему запоздал так прогноз? Просто им плевать на наши нужды! Как это типично для метеослужбы!Остаток ночи отряд провел на дереве.
На следующий день Гэндеф снова повел их вдоль берега реки.
— Не нужно падать духом, — сказал он спутникам. — Вскоре мы доберемся до Мельницы, попируем вволю и восполним наши припасы.
Они пришли к Мельнице около полудня, но увидели лишь руины, почерневшие от огня. Из земли среди золы торчали
— Гоблиндюки.
— Я голоден, — пожаловался соддит.
— Печальный поворот событий, — констатировал старик.
— Я голоден, — повторил Бинго.
— Колдун, что мы будем делать? — спросил Мори. — Неужели в этой опасной местности не найдется другого приюта для бедных путешественников? А если волки вернутся? А если огромная армия разъяренных гоблиндюков выйдет из подземных лабиринтов Мятных гор и отправится в погоню за нами? Я не хочу погибать от истощения и голода! Я не хочу, чтобы мои кости обглодал какой-нибудь орел.
— Твой оптимизм похвален, мастер Гном, — ответил Гэндеф. — Но что бы ты ни говорил, мы оказались в очень бедственном положении. Здесь нам уже никто не поможет, поэтому мы должны отправиться к Биорну.
— К Биорну? — эхом повторили гномы.
— Я голоден, — пискнул Бинго.
— К Биорну, — кивнув головой, подтвердил Гэндеф.
— Ты имеешь в виду оборотня Биорна, который днем человек, а ночью превращается в медведя? — с дрожью в голосе спросил Фэйлин.
— Нет, я бы так не сказал, — нахмурившись, ответил Гэндеф.
— В чем дело? — поинтересовался Бинго. — Что еще за оборотень?
— Легенды, которые окружают этого Биорна, ужасны, — произнес Мори, поднимая с земли обгоревшую ветку. — Он жуткий зверь.
— Для тревоги нет повода, — возразил колдун. — Конечно, он человек настроения, поэтому нам лучше вести себя по-хорошему. Но его дом гостеприимный и чистый. Главное, не сердите Биорна, иначе он вырвет ваши руки и ноги, переставит местами окровавленные культи и для забавы заставит вас танцевать вверх тормашками.
Никто не знал, что сказать на такое предупреждение. Отряд охватило уныние.
Они продолжили путь вдоль берега реки. Гэндеф потчевал спутников историями об оборотне Биорне, и в каждой из них присутствовали словосочетания «вырвал ногу», «разорвал грудь» и «агонизирующая боль». Две байки заканчивались одной и той же фразой: «и бедолага присоединился к куче все еще дрожавших тел». Казалось, колдуна забавляла жестокость этих рассказов. Несколько раз, описывая кровавые сцены, он смеялся — точнее, издавал смесь хохота и хриплого кашля. Однако гномы не разделяли его веселья и становились все более мрачными.
Вскоре они свернули от реки и пошли через поля, где клевер, пахший медом, был высотой по грудь гномов.
— Идем-идем! — подгонял их Гэндеф, поднимаясь по склону пологого холма и оставляя за собой след в траве, словно лодка — кильватер.
Солнце начинало припекать.
— В доме Биорна мне понадобятся чары слуха, — заявил колдун. — Поэтому прошу вас не создавать излишнего шума.
Вызвав магические чары, он засунул их в правое ухо.
К тому времени они поднялись на вершину широкого холма и увидели большой особняк, стоявший посреди открытой местности. Когда отряд приблизился к резным воротам, ведущим в широкий двор с ухоженным садом, Бинго поразился тому, как мастерски и элегантно был сложен бревенчатый дом. Во дворе у навеса стоял высокий широкоплечий блондин. Держа курицу за ноги в нескольких дюймах от лица, он скептически разглядывал ее.