Содержанка никуда не денется
Шрифт:
– Могу понять ваши чувства к Стэндли, – заметил я.
– Знаю, что можете, Дональд. Вы все понимаете.
Я кивнул и указал на дверь.
– Что ж, Дональд, – подхватила она, – мне пора. Я просто должна была вас увидеть, хотела с вами поговорить и… Не знаю, Дональд. Мне хотелось, чтобы вы меня поняли.
А теперь спущусь к себе в номер, напишу кое-какие письма, после чего высплюсь хорошенько. Утром мы с вами встретимся?
– Почему бы и нет, – сказал я. – Как насчет завтрака?
– Дональд, мне только хочется, чтобы вы знали, до
Мы направились к выходу. Я открыл дверь, и Хейзл вымолвила:
– Спокойной ночи, Дональд.
Я с сомнением в голосе произнес:
– Вам действительно надо идти, Хейзл?
Она гортанно расхохоталась и ответила:
– Разумеется, надо, Дональд. Я… легкомысленная, но не распутная. Все, что могло бы произойти между нами, останется просто случайностью. Я не люблю случайностей, я… Ох, не знаю. Увидимся за завтраком, Дональд. Доброй ночи.
И поцеловала меня. Поцелуй оказался что надо.
Я вышел, закрыл дверь, взял ключ, который вручила мне Хейзл, спустился к ее номеру, через какое-то время добрался до пожарного выхода и огляделся.
Вокруг вроде бы было чисто.
Пожарный выход оказался одной из тех железных лестниц, что опоясывают зигзагами боковые стены зданий. Нижняя часть представляет собой конструкцию на мощных пружинах, которая удерживает лестницу на такой высоте, чтобы с земли до нее нельзя было дотянуться. Но когда на перекладинах стоит человек, последняя секция опускается под его тяжестью.
Я пошмыгал по коридору, пока не обнаружил чулан. Он был заперт, однако карманный целлулоидный календарь размером с визитную карточку послужил вполне подходящим инструментом, пролезшим в щелку и обладавшим достаточной твердостью, чтобы отодвинуть язычок замка.
В чулане я осмотрел всякий хлам, и в конце концов нашел моток веревки.
Вернулся к пожарному выходу, еще раз произвел разведку, выбрался наружу и спустился по лестнице до последней секции, осторожно нащупывая перекладины. Металлическая конструкция медленно опустилась под моим весом.
Я знал, что валяю дурака. Я знал, что полиция ждет от меня одного-единственного – попытки к бегству. Но если я собирался использовать призрачный шанс снова заполучить в руки пятьдесят тысяч, выбора не было.
Я привязал веревку к последней перекладине лестницы и спрыгнул на землю. Освободившись от тяжести, стальная пружина медленно подняла секцию вверх футов на пятнадцать от земли.
Веревка оказалась коротковатой, однако, подпрыгнув, можно было схватиться за кончик.
Я обогнул отель сзади по переулку, прошагал еще два квартала и вышел на улицу, которая вела к берегу. Минут через десять-пятнадцать поймал такси. Велел шоферу ехать к городу, предупредив, что покажу нужное место, когда увижу, поскольку не помню названия улицы.
На полпути попросил притормозить у телефонной будки. И позвонил на квартиру Эрнестины.
Ответил женский голос.
– Эрнестина?
– Минуточку,
Либо Бернис, подумал я, либо сотрудница полиции, которой велено оставаться при Эрнестине.
Через какое-то время голос Эрнестины с осторожностью произнес:
– Алло…
– Не называйте никаких имен, Эрнестина, – предупредил я. – Вы одна?
– Нет.
– Я знаю, что Бернис дома. А полисмены?
– Нет, только мы с Бернис.
– Это Дональд. Я хочу с вами встретиться.
– Дональд! – вскричала она. – Ой, Дональд, и я страшно хочу с вами встретиться! Вы прийти можете?
– Иду, – сказал я.
– Ой, Дональд, мне столько всего надо вам рассказать! Ох, какой же волнующий выдался день! Изумительный, просто великолепный…
– Довольно, – велел я. – Не знаю, прослушивается ваш телефон или нет. Если да, мы не встретимся, потому что меня швырнут в камеру в тот же момент, как я вылезу из такси. Если удастся добраться до вашей квартиры, со мной, вероятно, все будет в порядке. Приготовьтесь открыть дверь, как только услышите стук, и по возможности хотелось бы побеседовать, кроме вас, с Бернис.
– Ох, Бернис жутко взволнована. Она…
– Оставим все это до моего прихода, – оборвал ее я.
Повесил трубку, вернулся к такси, сделал вид, будто никак не могу решить положительно, куда направиться.
– Где-то должен быть многоквартирный дом, – мямлил я. – Укажу вам район, там придется немножечко поколесить, пока не найду. Как только увижу, узнаю. Побывал пару раз, да название улицы из головы вон.
Таксист охотно пошел мне навстречу. И оказался к тому же заинтригованным. Если в районе и оставались неизвестные ему места, он сгорал от желания поскорее заполнить пробел в познаниях.
Я направил его по одной улице, потом назад по другой, после чего неожиданно объявил:
– Здесь. Вон тот дом.
Таксист остановился и хорошенько огляделся. Я расплатился с ним и пошел.
Эрнестина, наверно, сидела у двери, держась за ручку. Я едва успел предварительно стукнуть, как дверь широко распахнулась, впуская меня.
– Ой, Дональд! – выпалила она. – Как я взволнована! Дональд, это Бернис. Вы все о ней знаете.
Бернис оказалась потрясающей крошкой, брюнеткой с большими прозрачными глазами и пышными формами, которые, кажется, так и рвались на свободу из-под прикрывающей их одежды. Она явно знала, как надо пользоваться такими глазками, и умела показывать свой нейлон в наиболее выгодном свете.
– Хорошо, – обратился я к Эрнестине, – что стряслось за сегодняшний день?
– Бернис поможет нам, Дональд, – объявила она.
Я оглядел Бернис.
Бернис стрельнула пару раз глазками и изобразила трепетную задумчивую улыбку.
Ясно с первого взгляда, что Бернис не сталкивается с необходимостью питаться дома, разве только сама пожелает.
– А вы по-прежнему намереваетесь мне помочь, Эрнестина? – спросил я.
– Чем угодно, – заверила та. – Только…
– Только что? – уточнил я.