Софья Перовская
Шрифт:
Глава I
НАЧАЛО ПУТИ
Природа мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
— Зовут меня Софья Львовна Перовская. От роду имею 27. Звание — дочь действительного статского советника. Занятие — революционная деятельность.
Эти скупые и гордые слова принадлежат русской революционерке Софье Львовне Перовской. Она обвинялась царским судом в страшном преступлении против самодержавия —
Дворянский род Перовских принадлежал к числу аристократических. Прадедом Софьи Львовны был граф А. К. Разумовский — племянник знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Его внебрачные дети и получили фамилию Перовских — по названию их подмосковного имения Перово. В течение почти столетия фамилия Перовских была одной из тех, которые поставляли российскому самодержавию верных слуг. Среди них мы найдем и министров (граф Л. А. Перовский — министр внутренних дел в 1841–1852 гг.), и генералов (В. А. Перовский, под начальством которого было начато покорение Средней Азии), и губернаторов (Н. И. Перовский — дед Софьи Перовской — губернатор Таврии). Отец прославленной революционерки — Лев Николаевич Перовский действовал вполне в духе своих сиятельных предков и успешно продвигался по служебной лестнице: вице-губернатор в Пскове, затем в той же должности в Петербурге, наконец, с 1865 года — петербургский губернатор. Дальнейшей карьере действительного статского советника Перовского помешали… революционеры: выстрел Д. Каракозова в Александра II в 1866 году привел к отставке губернатора. С тех пор и до конца своей жизни (1890 г.) Перовский был членом совета министерства внутренних дел — того министерства, чины которого охотились за его дочерью, ставшей революционеркой.
Как же случилось, что семья одного из столпов и ревнителей «общества» породила непримиримую и энергичную разрушительницу его?
Софья Львовна Перовская родилась 1 сентября 1853 года в Петербурге. Она была четвертым ребенком в семье. О ее детстве мы знаем немного. До трех лет девочка жила с родителями в Петербурге. Затем — Псков, где семья вице-губернатора занимала один из лучших домов в городе — с большим садом и прудом, — здесь дети проводили целые дни. С 1861 года — опять в Петербурге. В обширном казенном доме весь второй этаж был отведен матери с детьми. Там Соня занималась с учителями и гувернанткой-немкой, обучалась танцам. Лето, как правило, семья проводила в крымском имении.
Даже по этим отдельным фактам мы видим, что условия, в которых проходило детство Перовской, были типичны для сотен высокопоставленных фамилий. Из таких семейств выходили люди, преуспевавшие на императорской службе, служившие верой и правдой царю и отечеству: различные Бутурлины, Меншиковы, Бенкендорфы, Уваровы. Но, к великому ужасу дворянского сословия, эта же среда породила Пестеля, Чаадаева, Герцена, Кропоткина! Отсюда выходили и те Муравьевы, «которые вешали», и те, «которых вешали». Отсюда вышел жестокий самодур Лев Перовский и его дочь — замечательная русская революционерка Софья Перовская.
Подобные явления казались дикими и непонятными большинству «сиятельных» и титулованных дворян. Винили чрезмерное чтение («Уж коли зло пресечь, собрать бы книги все да сжечь»). Вычеркивали из памяти имена отщепенцев. Зло шутили: «Во времена французской революции сапожники хотели стать князьями, в России же, очевидно, князья — сапожниками…» Не могли понять, за что пошли на виселицу, в рудники Сибири, в добровольное изгнание люди, которым были обеспечены чины, доходы, почести.
А между тем Россия, задавленная, нищая, голодная, «страна рабов, страна господ» властно подавала голос через стены помещичьих усадеб. Из сотен барчуков, пусть одного, но охватывали гнев и возмущение против издевательств над людьми; из многих знатных и богатых наследников «лучших фамилий» хотя бы одному, свободолюбивые стихи Пушкина, гневные строки Лермонтова, пламенные мысли Белинского открывали истинный смысл жизни. Из сотен дворянских детей, учившихся читать по-французски, хотя один, да усваивал настоящий смысл слов «liberte, egalite, fraternite» (свобода, равенство, братство). Русская действительность, сложное своеобразие русской истории породили исключительное явление — дворянских революционеров: Радищев, декабристы, Герцен… На смену им пришло новое поколение — революционеры-разночинцы. Дворянское сословие в целом с годами становилось все более реакционным, но и после 1861 года из его среды выходили новые революционные борцы.
Итак, измена своему сословию ради народа, революции была во времена Перовской не новым явлением. Правда, самодержавие знало революционеров-дворян, но не сталкивалось
Скупые сведения о детстве и ранней юности Софьи Львовны Перовской все же позволяют уяснить, в каком направлении шло ее развитие. С детства Соня, умный и чуткий ребенок, была свидетельницей безобразных сцен в доме. Ее отец был бессердечным самодуром, семейным деспотом. Эти черты особенно развились в нем со времени, когда Перовский занял видное место в петербургском чиновном мире. Он кичился своим аристократическим происхождением и положением в обществе. Мелочные придирки, скандалы по поводу недостаточно вкусно приготовленного обеда или исполненного с промедлением приказания отравляли жизнь всей семьи. На глазах детей отец оскорблял и всячески унижал их мать.
Варвара Степановна Перовская, урожденная Веселовская, была умной, честной и гуманной женщиной. Она, несомненно, оказала большое влияние на развитие дочери. До конца жизни Софья Львовна сохраняла к ней самую глубокую и нежную привязанность, высоко ценила и уважала ее за ум, душу и высокую нравственность. Выросшая в провинции, в семье небогатых помещиков, Варвара Степановна не любила светской жизни и пользовалась любым предлогом для того, чтобы освободиться от приемов, выездов в общество и пожить вдали от шумного, суетного и пустого петербургского света. Так, летом 1863 года, а потом и в 1864 году она упросила мужа отпустить ее с детьми в Псковскую губернию. Здесь в имении знакомой помещицы дети пользовались всей свободой деревенской жизни, устраивали прогулки, придумывали незатейливые забавы. Когда в 1866 году Перовский был вынужден оставить губернаторский пост, семья сразу оказалась в стесненных материальных условиях. Казенный дом нужно было оставить, неожиданно всплыли многочисленные долги. Варвара Степановна, забрав с собой дочерей, уехала в Крым, где прожила до 1869 года, пока имение не было продано за долги.
Соня росла крепким здоровым ребенком. В ее характере рано проявились такие сохранившиеся на всю жизнь черты, как смелость, независимость, упорство. Кукол она никогда не любила, предпочитая им «серьезные», «мальчишечьи» игры с братьями. В 8 лет девочка научилась читать, и с тех пор книга стала ее неразлучным другом. Нелюбовь к светским развлечениям, как и другие хорошие наклонности, дочь, вероятно, унаследовала от матери. Среди петербургских знакомых Соня слыла за «мрачную девицу», так как на людях держала себя подчеркнуто молчаливо и отчужденно, редко разговаривала или веселилась в гостях. Танцевать она не любила, да и не умела, хотя в угоду правилам светского «хорошего тона» родители наняли для нее учителя танцев. Когда отец стал губернатором, в доме устраивались журфиксы (приемы). Соня держалась от них в стороне, высмеивая и передразнивая, вместе с братом Василием, расфранченных декольтированных барышень. В «свет» она не выезжала, ни на каких балах не бывала: до отъезда из Петербурга в 1866 году была мала, а по возвращении в столицу в 1869 году сразу же стала «отщепенцем», курсисткой. Любимыми развлечениями Сони были зимой катание на коньках, а летом — верховая езда, плавание, рыбная ловля. Катаясь верхом, она всегда бесстрашно пускала лошадь вскачь, а в море не боялась уплывать «за горизонт». Вообще, по словам ее брата Василия, не было случая, чтобы Соня чего-либо или кого-либо испугалась, струсила. Как не походили все эти наклонности Сони Перовской на вкусы и привычки светской девушки из аристократической семьи!
С 13 до 16 лет Соня жила вместе с матерью в Крыму. Несколько лет, проведенных с любимой матерью и в до статочном отдалении от отца, несомненно, были благотворны для ее развития. Из сложного переплетения разнообразных впечатлений и влияний складывался характер и формировалось мировоззрение будущей революционерки: мрачная атмосфера отцовского дома — и благородный мягкий характер матери, скучные петербургские гостиные с тысячами светских условностей — и привольная жизнь на лоне крымской природы, блеск роскошных особняков — и соломенные крыши бедных крестьянских домов и, наконец, книги, книги и книги…
Гимназии Перовская не кончала. Она получила домашнее образование под руководством приходящих учителей и матери. В Крыму мать с дочерьми вела уединенный образ жизни. Перовские никуда не выезжали и никого не принимали. В имении сохранилась хорошая библиотека деда с большим выбором книг по литературе, истории, естествознанию. Много часов проводила Соня за чтением. Здесь, вероятно, и выработалась у нее замечательная способность к самостоятельному и упорному умственному труду.
Оживление наступало летом, когда на каникулы из Петербурга приезжали братья-студенты. Они приносили с собой дыхание иной жизни, новые мысли, идеи, новые книги. Василий, в то время студент университета (в дальнейшем он стал народником и был осужден за революционную деятельность), привозил сочинения Чернышевского, Добролюбова, Писарева. Вечерами, собравшись всей семьей, читали их вслух, обсуждали.