Софья Перовская
Шрифт:
Передовая женская молодежь потянулась на курсы. В числе многих была и Соня Перовская. Небольшого роста, гладко причесанная, с большим лбом, скромная, молчаливая, одетая в простое коричневое платье с белым воротничком, 16-летняя Перовская казалась девочкой-гимназисткой. На курсах она сидела постоянно на первой скамейке, старательно слушая и записывая лекции. Среди сокурсниц Соня выделялась выдающимися способностями в области математики, химии и физики.
Круг интересов Софьи Львовны уже в те годы был широк. Много времени она посвящала практическим занятиям в химической лаборатории. Не ограничиваясь лекциями на курсах, Перовская предложила подругам пройти самостоятельный курс алгебры и усваивала его легко
Аларчинские курсы пользовались плохой репутацией у властей, как прибежище «всех нигилисток и эмансипированных». Попав в новую обстановку, Перовская быстро завязала «самые дурные отношения», ее ближайшими подругами стали такие завзятые «нигилистки», как А. И. Корнилова, А. К. Вильберг, А. П. Корба (Прибылева), С. А. Лешерн.
Эти женщины в дальнейшем сыграли немалую роль в русском революционном движении. Корнилова стала одной из основательниц кружка чайковцев, судилась по «процессу 193-х» и была сослана в Сибирь. Лешерн фон Герцфельдт занималась революционной пропагандой во многих местах России, неоднократно судилась, наконец, в 1879 году в Киеве по делу В. Осинского была приговорена к смертной казни, замененной бессрочной каторгой. Умерла она на поселении в Восточной Сибири. Прибылева-Корба стала в дальнейшем крупной народоволкой, членом Исполнительного комитета «Народной воли», была осуждена по «процессу 17-ти» (1883 год) и провела более двадцати лет на сибирской каторге. Впрочем, в 1870 году эти серьезные энергичные девушки, жаждавшие активной сознательной жизни, свободы, знаний, еще не предполагали, что ждет их в недалеком будущем.
Лето 1870 года было счастливым эпизодом в жизни Перовской. Родители уехали за границу. Соня, свободная от семейных обязательств и стеснительных домашних условий, созданных отцом, провела каникулы самостоятельно: с подругами на даче в Лесном под Петербургом. Девушки много читали: «Пролетариат» и «Ассоциации» Михайлова, «О положении рабочего класса в России» Флеровского. Штудировали и обсуждали «Политическую экономию» Милля с примечаниями Н. Г. Чернышевского, первый том сочинений Лассаля… Работа Флеровского, которой зачитывалась передовая молодежь, произвела на Перовскую особенно сильное впечатление своей правдивостью, жгучей ненавистью к помещикам, фабрикантам и чиновникам, яркой картиной нищеты и страданий народа.
В начале 70-х годов в квартире А. И. Корниловой собирался кружок передовых женщин Петербурга. Сходилось обычно человек двадцать. Большинство собравшихся со стрижеными волосами, в косоворотках, перетянутых ремешками, и коротких темных юбках — типичные «нигилистки»! Оживленно беседовали, спорили, разбившись на отдельные группы. Некоторые молча прислушивались.
Е. Н. Ковальская (в дальнейшем известная народница), приехавшая из Харькова в Петербург и впервые попавшая на собрание кружка, невольно обратила внимание на одну молоденькую девушку, скорее девочку, отличавшуюся от других особой простотой костюма: серое скромное платье с небольшим белым воротничком. На ее лице выделялся большой, высокий и широкий лоб, серо-голубые глаза смотрели немного исподлобья, недоверчиво, в них была какая-то упорная непреклонность; маленький детский рот крепко сжат, все лицо серьезно и вдумчиво. Она спорила чрезвычайно сдержанно, но с большим упорством. Это была Софья Перовская.
Ковальская вместе с Перовской и несколькими ее подругами начала заниматься политэкономией. По ее рассказам, Перовская относилась к занятиям очень серьезно. «Вдумчиво останавливаясь на каждой мысли, она развивала ее, возражая то Миллю, то Чернышевскому. Видно было, что умственная работа сама по себе не только как средство для чего-то дальнейшего захватывала ее и доставляла наслаждение».
И
Однажды Перовская зашла в Вульфовскую коммуну. Это была одна из первых студенческих коммун — в Петербурге на Вульфовой улице. В ней жили студенты Медико-хирургической академии, в том числе будущие чайковцы М. А. Натансон, А. И. Сердюков и другие. Случилось так, что именно в этот день полиция устроила в коммуне засаду: всех приходивших впускали, но никого не выпускали обратно. Молодежь, попавшая в засаду, была в приподнятом настроении; пели и шумно спорили, угощались чаем и обедом из конины. Так незаметно время прошло до вечера, когда все были выпущены. Для молоденькой курсистки Перовской все было ново и интересно…
В конце ноября 1870 года она пришла на очередной урок геометрии сильно взволнованная и рассказала подругам, что отец приказал ей порвать все отношения с «нигилистками», в противном случае грозил запереть дома и не пускать на курсы. Мириться с этим посягательством на свою самостоятельность Софья Львовна не могла. Она уходит из дома родителей и долго скрывается: отец разыскивал ее с полицией. Больше, чем через два месяца Перовский, боявшийся широкой огласки и скандала, понял, что ему не сломить характер дочери, находившейся уже во власти каких-то чуждых и непонятных ему идеалов. Он выдал ей паспорт…
Решительный шаг Софьи Перовской — разрыв с отцом — был подготовлен всей предшествующей жизнью девушки. В ее биографии началась новая полоса.
Средь мира дольного Для сердца вольного Есть два пути. Взвесь силу гордую, Взвесь волю твердую — Каким идти? —писал в те годы великий Некрасов. Софья Львовна Перовская могла бы пойти проторенными путями отцов и дедов. Аристократическое происхождение, положение отца, а также ум и яркий характер обеспечили бы ей счастливое и спокойное будущее: муж, дети, выезды в свет, заграничные путешествия…
Одна просторная Дорога — торная… На вид блестящая Там жизнь мертвящая К добру глуха.Но Софья Львовна не пошла таким путем. Она порвала со своим прошлым, отказалась от имени, положения в свете, богатства, от связанных с ними привилегий, от внешнего блеска и связала свою жизнь с русской свободой.
За обойденного, За угнетенного, Стань в их ряды. Иди к униженным, Иди к обиженным, Там нужен ты.Софья Львовна была одной из многих, — достаточно вспомнить хотя бы ее подруг по Аларчинским курсам: Корнилова воспитывалась в семье богатого купца, Прибылева была дочерью крупного инженера, отец Лешерн — родовитый дворянин, генерал, — но Перовской суждено было сыграть выдающуюся роль в русском революционном движении.
Глава II
В НАРОД
«Ваше величество, если Вы встретите на улице молодого человека с умным и открытым лицом, знайте — это ваш враг».