Согрешить с негодяем
Шрифт:
– Прекратите!
– А так? – Он убрал прядь, упавшую на щеку.
– Я же сказала: прекратите!
– Значит, мне мало что позволено, верно? – Лукас вдохнул исходивший от нее аромат. В носу защекотало от сладкой вербены, смешанной с более тонким запахом чего-то, что он не мог определить.
– Вы ведете себя не по-джентльменски, сэр.
– Разумеется. Иначе я не сделал бы вот этого. – Лукас наклонился к ней. Мимолетный поцелуй, только чтобы позлить, а совсем не потому, что ему
– Хэдли…
Интонация была какой-то неопределенной. Вопрос? Может, приказ? Трудно было понять.
– …вы пьяны, – закончила она, поднося пальцы к губам.
– В стельку, – согласился он. – Я редко веду себя прилично, и это пагубно сказывается на моем разуме и теле.
Она судорожно сглотнула.
– Именно поэтому я не отвечаю за свои поступки.
Кьяра понимала, что должна испытать отвращение от поцелуя, но странная слабость парализовала ее волю. Она попыталась отодвинуться, но ее бросило в жар.
– Мм… – Это не она, это кто-то чужой издал такой непристойный, низкий звук. И губы явно уже не принадлежали ей.
Как иначе можно объяснить то, что она так жадно раскрыла губы навстречу его языку?
Нет, нет, нет! Тысячу раз «нет». После того первого свидания у нее в рабочей комнате, которое Кьяра расценила как греховное, она поклялась держать себя в руках, похоронить в себе все порочные желания. И что теперь? Теперь они вырвались на волю, как струя шампанского. Ощущение было мучительным и в то же время сладостным.
Лукас заключил ее в объятия, и она перестала сопротивляться. Сначала поласкала его язык легкими, осторожными прикосновениями. Осмелев, пососала нижнюю губу, удивляясь разнице между ее мягкостью и жесткостью в уголках рта, там, где уже отрастала щетина.
Хрипло застонав, Лукас навалился на нее и одну руку положил ей на бедро, а другую запустил в волосы. Неожиданно Кьяра оказалась прижатой к его широкой груди.
Лукас пошевелился. Мощные мышцы на груди двинулись и потерлись об нее. Она почувствовала, как затвердели ее соски.
Он слегка отодвинулся, ровно настолько, чтобы просунуть руку вниз и положить ей на живот.
Кьяра снова застонала.
– А теперь пора обследовать ваше тело, найти самые чувствительные для поцелуев места, – пробормотал Лукас, не отрываясь от ее губ. Продолжая целовать ее, он мял ее соски. И это уже были не пальцы. Это его язык описывал круги вокруг сосков прямо поверх лифа. Потом он слегка прикусил их, исторгнув из нее всхлип, когда влажный шелк прилип к чувствительной коже.
Погрузив руки в его длинные густые волосы, Кьяра с замиранием сердца наслаждалась гладкостью и нежностью черных
Она почувствовала себя в раю. Или это был ад?
Колесо ударилось о выбоину в мостовой, карету тряхнуло. Масляный фонарь вдруг ярко вспыхнул, плюмаж дыма завился вокруг стекла. От неожиданности Кьяра заморгала, пытаясь сбросить с себя наваждение.
Приподняв голову, Лукас зацепился пальцем за вырез платья и осторожно потянул его вниз. Еще одно движение, и грудь окажется наружу.
Волна прохладного воздуха остудила ее. Кьяра убрала его руку и отодвинулась от него.
– Я… Мне очень жаль… Я не могу… – Она покусала припухшую губу. – Не знаю, что на меня нашло.
Лукас выпрямился. На его лице плясали тени. Было невозможно понять, о чем он думает.
– Наверное, это мне нужно извиниться. Захотелось немного подразнить вас, но лучше было бы проявить сдержанность. Это, боюсь, моя ошибка.
– Мне бы следовало догадаться. – Кьяра закрыла глаза. – Давайте забудем, что произошло.
– Забудем? – эхом откликнулся он.
– Да. Мы оба были пьяны. А я была… В белой горячке.
– …под действием шампанского. Я не пила его целую вечность, – сбивчиво закончила она.
– Это правда, частенько я тоже не помню, что делал, когда был пьян, – признался Лукас.
– Может, глоток свежего воздуха освежит голову. И мою тоже. – Кьяра с треском опустила окно. – А может, вам окунуться в холодную воду?
Он развеселился.
– Тише!
Кьяра вздохнула, гоня прочь воспоминания о последних минутах.
– Что, если нам перестать все время быть на ножах, сэр?
– Извиняюсь, – пробормотал он. – Ничего не могу с собой поделать. Однако постараюсь сконцентрировать все мои усилия на том, чтобы… не вытаскивать меч из ножен, когда мы вместе.
– О, пожалуйста, постарайтесь. – Ей хотелось бы выглядеть разозленной, но, учитывая, что ее собственное поведение было небезупречным, устраивать представление не имело смысла. Вдобавок нужного эффекта не получилось бы: ей очень хотелось зевнуть. – Видит Бог, у меня просто нет сил затевать еще одно сражение.
– Насчет вечера можете не волноваться. Вы одержали победу на всех фронтах. Чувство собственного достоинства и грация привлекли на вашу сторону многих влиятельных людей. Одним словом, вы были роскошны, мадам.
Удивившись такому комплименту, Кьяра снова покрылась румянцем. Это была большая любезность с его стороны. Тем более что он видел, с какими трудами ей давалось быть полной достоинства и грациозной.
– Благодарю вас, сэр.
Лукас обратил внимание, как она теребила свою сумочку, но, к ее облегчению, сделал вид, что не заметил.