Согревая сердцем

Пасичная Юлия

Настроившись на деловые мысли, Драгомир изо всех сил пытался не думать о происшедшем. У него еще будет на это время, когда из Совета прибудут ответственные за расследование убийства. А пока надо отправить в Лютецию последние повозки и воинов. И распорядиться насчет похорон. Арабеллу нельзя бросать одну сейчас. И Ульрика… Ясное дело, о переезде не может быть и речи. Возможно, позже, когда она окрепнет после родов и немного отойдет от гибели отца, Вадим заберет ее в Лютецию. Сейчас точно не до путешествий.

Опустившись на ступени крыльца, Драгомир молча уставился в потемневший от времени сруб колодца, расположенного прямо в центре двора. Оглушающая тишина охватила его. Безучастным взором он наблюдал, как закрыли замковые ворота за уехавшими дружинниками, как забрали для подготовки к

похоронам тело ВадШа, как служанка пробежала мимо него, неся в руках охапку окровавленных пеленок… Только когда сын позвал его наверх, Драгомир очнулся. И слабо улыбнулся, увидев лежащую в постели невестку, а рядом служанку, держащую в руках крохотную черноглазую девочку, завернутую в кружевное одеяльце с красивой зеленой лентой. Ульрика зевнула и закрыла глаза. Усталость от родов и тяжелое потрясение от гибели отца дали знать. Через секунду она крепко спала. Служанка положила малышку в колыбельку и села рядом, качая ее. Арабелла шепотом попросила отца и сына покинуть спальню. Те послушно вышли за дверь, аккуратно прикрыв ее.

Внизу накрыли легкий завтрак, за которым состоялся нелегкий разговор. Вдова виконта согласилась, что несмотря на печальные события, откладывать переезд Ульрики к мужу надолго нельзя, и сулила не позже чем через две недели отправить ее в Лютецию. Драгомир, в свою очередь, обещал Арабелле помощь и поддержку в похоронах и управлении замком. Он предложил оставить Грегора временным главой Шиноки, пока совет клана не изберет нового, и виконтесса согласилась. Сам Драгомир тоже намеревался остаться в Ар Каиме — по крайней мере на время расследования убийства и до следующего Большого Совета, на котором придется выбрать нового партнера в комитет по клановым войнам. В общем, сложившиеся планы пришлось полностью переменить. И все из-за коварного клинка, угодившего точно в сердце ВадШа..

Илика сидела возле камина, обняв колени, и бездумно смотрела в огонь. Почему-то именно это задание вызвало в ее душе целую бурю эмоций. Метнуть клинок в Вершителя душ было гораздо проще. Может, оттого что это было впервые и она еще не знала, как это сложно — убить человека? Или… Все дело в том, что под клинок мог попасть отец Вадима? Илика попыталась угадать, случайно ли ВадШ шагнул под удар? Или он почувствовал, что сейчас из листвы прилетит смерть? Тут же мелькнула другая мысль: а кого из них она хотела убить? Наугад или… Драгомира? Мстя за разлуку с любимым, за собственное унижение, за презрительную брезгливость в отношении ее? Запутавшись, она залпом выпила кружку кваса и отправилась на тренировку. Не щадя себя, она отрабатывала новые и новые упражнения, гоня от себя жгучие уколы стыда.

В этот момент Илика впервые подумала, что ошиблась с работой. Она не может быть наемной убийцей. Ей не хватает хладнокровия и безжалостности эльфов, их невозмутимой уверенности в собственной исключительности. Но выхода нет — контракт подписан. Эльфы не прощают нарушения слова. Пять лет — значит, пять лет. И никаких причин для отступления нет. Макошь великая, сколько же еще за эти годы ей предстоит отнять жизней? Даже если Таурендил будет приходить редко… десяток за год наберется точно. Что делать? Илика почувствовала вдруг, что ей не хватает воздуха, и села прямо на пол, пытаясь не заплакать. Рядом невесть откуда очутился Фар. Сел возле нее и молча обнял, не пытаясь утешать. Девушка была ему благодарна за это молчание. Говорить о том, что происходит, она все равно не смогла бы. Немного посидев так, Фар поднялся и протянул ей руку. Привычная прогулка немного охладила взбудораженную Илику, и воин отвел ее в таверну, где заказал плотный ужин и глинтвейн. Капелька вина, содержащаяся в напитке, волшебным образом успокоила расшатанные нервы, и девушка почувствовала, что отчаянно хочет спать. Она давно заметила, что организм после любого шока проваливается в сон. Видимо, потревоженную душу лучше исцелять во сне, решила Илика и никогда не спорила с собственным телом. Вот и сейчас, отправившись домой (она все еще жила у Фара, несмотря на то, что дом родителей ей отдали сразу же — просто они с братом решили, что незачем ей оставаться одной в пустом жилище), приняла душ и улеглась в постель.

Фар

вышел из ее дома и медленно побрел к себе. Он видел, что девочке плохо от того, что она делает, и ругал себя за то, что в свое время не остановил ее. Одно дело, когда идет бой и вокруг происходит множество схваток, и совсем другое — целенаправленно и хладнокровно отнять жизнь. Сам он не видел никаких проблем в этом — но ведь его с детства учили убивать. Воин должен уметь сражаться, защищать себя и своих близких, убивать врагов. А эта девочка… Неправильно все, с досадой сплюнул на землю Фар. Неправильно. Она должна замуж выйти, детей растить. Вон с каким упоением у печи возится — а ведь никто не заставляет, в доме есть служанка, которая готовит и убирает. А тут. Черт бы побрал ту поездку, когда ему пришлось уехать из Анкора, а в его отсутствие приехал проклятый остроухий интриган! Фар недолюбливал Таурендила, и тот платил ему взаимностью. Надо что-то придумать, покачал головой парень, надо спасти сестренку из этой страшной кабалы. Таурендилу плевать на чувства и страдания Илики, он просто нашел удобный способ расправляться с врагами. Знать бы, чем ему обязан Гас, что позволил заманить Илику в эту кабалу.

Малышка сонно зачмокала, нашарив мамину грудь, и, повозившись, принялась за ужин. Ульрика сквозь слезы улыбнулась — дочка получилась настоящей красавицей. Черненький пух кудрявился на макушке, а глаза цвета ночи глубокомысленно уставились на маму. Сморгнув слезу, Ульрика ласково поцеловала малышку в макушку. Девочка постоянно требовала к себе внимания, то плача, то пачкая пеленки, то требуя еды, то просто капризничая. Она словно чувствовала, что маму надо отвлечь от разрушающей боли потери, и старалась вовсю. Благодаря дочери Ульрика почти не успевала горевать о смерти отца. Похороны прошли в благословенном тумане, окутавшем ее с момента рождения малышки. Девушка смотрела на лежащего в гробу отца, чувствуя, что внутри все оледенело и не дает прочувствовать скорбь. Сейчас она понимала, что отца больше нет — но горе по этому поводу не разрывало душу. Оно словно отступило перед заботами о ребенке. Вадим метался между делами клана, расследованием убийства, помощи брату, негаданно оказавшемуся главой Шиноки, и женой. Поздно вечером он приходил, еле живой от усталости, быстро съедал ужин и замертво валился в постель.

Через два месяца Вадим забрал жену и дочь в Лютецию. Первое время малышка болела, и ни о каком путешествии не могло быть и речи. Потом странная слабость охватила Ульрику. Она возилась с дочерью, гуляла, но взгляд застыл в одной точке, и из глаз пропало всякое выражение. Лекарь, осмотрев юную мать, сказал, то страшного ничего нет, но пару месяцев ей лучше побыть дома. Полный покой, много прогулок и хорошее питание. Шок от гибели отца и незапланированные роды нанесли ее душе серьезный вред, который не замедлил сказаться на телесном здоровье.

Грегор пока оставался в Ар Каиме — до назначения нового главы Шиноки оставалась еще неделя, и бросить все дела он не мог. Наконец лекарь счел возможным разрешить путешествие молодой семье, и слуги быстро собрали вещи для путешествия. Самое необходимое взяли с собой в Телепорт, а остальное отправили с караваном в Лютецию.

Арабелла проводила дочь и зятя до Телепорта, обняв их на прощанье и попросив почаще писать. Ульрика с болью смотрела на мать, в одночасье словно постаревшую на десять лет. Глаза, всегда сиявшие любовью к мужу и детям, погасли. Улыбка исчезла с красивого лица. Впрочем, скоро должна была приехать из Мориона младшая дочь, тринадцатилетняя Люцина, которую год назад отправили к тетке, потому что сухой климат Ар Каима плохо действовал на девочку. Может, она отвлечет мать от горя.

Ульрика с любопытством смотрела на замок Фантомов, где ей отныне предстояло жить. По размерам он походил на их дом в Ар Каиме, но выглядел совсем иначе. Строгие линии, четкая планировка. Сразу видно было, что это военный замок. Отец для военных целей построил замок недалеко от дома. А само место, где они жили, было уютным и теплым. Впрочем, Вадим говорил, что их семейный дом построен с другой стороны, ближе к реке, и выглядит совсем иначе. Посмотрим, слабо улыбнулась Ульрика и протянула игрушку проснувшейся дочери.