Сокол и огонь

Райан Патриция

Ее новый дом был очень похож на покои настоятеля монастыря Святого Дунстана: большой, каменный, с кухней на первом этаже и жилыми помещениями на втором, правда, спальня была только одна, все остальное пространство занимал огромный зал. Дом находился недалеко от Харфордского замка, он стоял посреди густого леса, вокруг была расчищена большая красивая лужайка.

Окно было непривычно большим, из него открывался вид на двор. Мартина смотрела на освещенную лунным светом траву, мысленно прикидывая месторасположение

будущего сада, который она собиралась распланировать зимой и засадить по весне на следующий год. Весь день она старалась думать только об этом, даже во время свадебного обряда, отгоняя от себя мысли о том непоправимом шаге, на который она решилась… и о Торне.

Она мысленно представляла свой сад: здесь огуречник, там ромашка, тут клумба с полынью, — планируя места для лекарственных растений и цветов, все то время, пока они находились в церкви, произносили клятвы, раздавали крестьянам монетки, слушали свадебную мессу и выходили из церкви рука об руку с Эдмондом, осыпаемые приветствиями восторженных зрителей и пригоршнями зерен. Эд-монд, одетый в длинную элегантную тунику, держал ее руку в своей. У него были неровные грязные ногти, изо рта пахло гнилью…

Сейчас он стоял впереди нее на коленях, пьяный в стельку, и покачивался, ожидая конца последнего ритуала.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — прошептал Райнульф, поцеловав ее в щеку, и вышел вместе со всеми.

Фильда отвела ее в зал, надела на нее ночную рубашку и халат и подушила ароматическими маслами.

Мартина прерывисто вздохнула.

— Не надо так переживать, миледи, — успокоила ее Фильда. Не стоит нервничать, во всяком случае, не тогда, когда жених и сам так напуган.

— Напуган?

— Конечно, иначе почему бы он так накачался, как вы думаете? Если не знаете, спросите меня, и я отвечу: потому что он до смерти боится вас. Всякий раз, когда ему приходилось смотреть на вас, в его глазах появлялся страх.

— Но почему?

Фильда пожала плечами:

— Думаю потому, что вы с ним принадлежите к совершенно разным мирам. Вы умеете читать и писать, можете поддержать светскую беседу, а не только болтать об охоте и походах к шлю… — Она закусила губу и виновато взглянула на Мартину. — Пойду-ка я лучше спать, миледи.

Она протянула руки к Мартине и несколько раз ущипнула ее за щеки, чтобы они зарумянились, и одобрительно кивнула.

— Да и вам советую отправляться в постельку, — она подмигнула Мартине и ушла.

Мартине все же понадобилось несколько минут, чтобы собраться с духом, прежде чем переступить порог спальни. Войдя туда, она обнаружила Эдмонда, который лежал лицом вниз в куче соломы и храпел. Мысленно поблагодарив Господа за такой подарок, она смахнула с покрывала лепестки розмарина и, забравшись в одежде под одеяло, забылась целительным сном.

— Думаете, он умер,

миледи? — спросила Фильда.

Обе женщины стояли над лежащим в куче соломы Эдмондом, который крепко спал, несмотря на то что утро уже давно наступило и солнечный свет пробивался сквозь окно спальни.

— Вряд ли. — Мартина вздохнула.

Фильда метнула на нее любопытный взгляд и склонилась над ее неподвижным мужем.

— Просыпайтесь, сэр Эдмонд! Сегодня днем мы должны вернуться в замок вашего отца! Вас там ждут к обеду.

Но Эдмонд не пошевелился.

— Пожалуйста, сэр. Брат миледи сегодня уезжает. Она хочет с ним попрощаться.

Качая головой, Мартина присела на корточки рядом.

— Дай руку, Фильда. Давай перевернем его.

Вдвоем они ухитрились перевернуть его лицом вверх. Эдмонд хрюкнул, но глаз не открыл. Его обычно здоровый цвет лица был сейчас серым, рот открыт, соломинки прилипли ко лбу и щеке. Мартина сняла их, и на коже остались красные полосы.

— Пойдем, Фильда.

— Но, миледи, нельзя же идти без…

— Что же мы должны делать, тащить его на себе?

— Нет, конечно, но…

— Тогда пошли.

«Почему всегда получается так, что я сижу как раз напротив Торна?» — думала Мартина, рассматривая лежащего перед ней на блюде политого глазурью зайца. Она раньше не пробовала зайчатины и не была уверена, что ей хочется сделать это сейчас.

Сидящий во главе стола Годфри нахмурился.

— Почему я не вижу Эдмонда? Он обязан находиться за столом.

— Мартина не смогла разбудить его, — напомнил ему Райнульф.

Люди Бернарда захихикали, все, кроме Бойса, который залился громким, раскатистым хохотом.

— Если позволите мне сказать, милорд, вы же сами хотели внуков. Похоже, мальчонка так усердно старался, что переутомился и нуждается в отдыхе.

Мартина вспыхнула, Торн с силой сжал кружку в руке. Кажется, саксу очень неприятна мысль о том, что теперь Эдмонд пользуется теми удовольствиями, которые она разделяла с ним на берегу реки. Но какое он имеет право ревновать ее? Эдмонд — ее муж, а сэр Торн Фальконер всего лишь самовлюбленный болван, который воспользовался ее минутной слабостью, а потом отверг.

Однако она не собиралась терпеть грубые насмешки этих неотесанных пьяниц.

— Единственное, что усердна старался сделать весь вечер мой муж, так это опорожнить как можно больше кружек с бренди, которые не оставили ему сил на что-либо еще, — не обращая внимания на предостерегающие взгляды Райнульфа, сказала Мартина, глядя прямо в лицо рыжему здоровяку.

Бойс, конечно, опять расхохотался, а остальные переглянулись с уже хорошо знакомым ей неодобрением. Все, кроме Торна, который впервые за весь обед посмотрел на нее. Их глаза встретились, и ее сердце предательски заколотилось.