Сокровища Королевского замка
Шрифт:
Повернувшись и направляясь к выходу, он крикнул на ломаном польском языке:
– Мы здесь вернуться за тобой! Мы тебя поймать! Будешь висеть, ты, польска пес!
«Идет за подкреплением, – подумал Станислав. – Надо удирать, пока не вернулся с отрядом».
Станислав хотел отправиться следом за Бруно, но какое-то предчувствие заставило его остановиться.
«А если Бруно притаился у выхода, и я попаду к нему прямо в лапы? Что же делать? Что делать?»
Бруно еще не дошел до ворот, когда из окна Владиславовой башни снова раздался
– Герр Бруно! Герр Бруно!
Жандарм молниеносно обернулся. Станислав тоже взглянул туда, откуда доносился голос. И увидел в окне Стасика. Мальчик, приставив пальцы к носу, показывал разъяренному немцу язык. Это продолжалось какую-то долю секунды. Стасик исчез так же неожиданно, как и появился, а Бруно, разозленный столь дерзкой выходкой, с автоматом наперевес ринулся в сторону Владиславовой башни.
Станислав вихрем промчался через двор, не почувствовав даже боли в вывихнутой лодыжке. Добежал до Сенаторских ворот. Путь к свободе был открыт.
В это мгновение он услышал за собой еще один выстрел.
И тут его обостренный слух уловил нечто похожее на шум падающего тела и тяжелый стон.
Он остановился.
«А если мальчишка ранен и ждет помощи?» Он повернулся, чтобы бежать к Стасику.
«Нет! Нельзя! Я должен отнести снимки!»
Станиславу казалось, что он попал в тиски. Это не был страх. Это было отчаяние беззащитного человека, тоска и бунт против насилия, которые не позволяли ему помчаться туда, где лежал немного смешной и необыкновенный паренек в вытертой куртке с солдатскими пуговицами, в старых теннисных тапочках на грязных ногах. Он знал, что его долг, тяжелейший долг, – уйти от этого места с негативами. Чтобы они не попали в руки Бруно. Чтобы не пропала даром жертва Стасика.
Однако нужно было идти. Снова разболелась нога.
С трудом, словно подошвы были налиты свинцом, оторвал он ногу от мостовой и двинулся в сторону Канонии. Он предпочел обойти Замок окольным путем. Ему казалось, что если он пойдет на Замковую площадь, то его настигнет взгляд Бруно.
В этот момент он почувствовал, что случилось что-то необычное. Во дворе Замка воцарилась непонятная тишина. Не было слышно ни выстрелов, ни криков Бруно, ни стука его подкованных сапог по каменным плитам двора.
И вдруг Станислав услышал у себя за спиной частые, легкие шаги.
Он тотчас же оглянулся.
Позади него с задорной ухмылкой на веснушчатой физиономии стоял Стасик. Под мышкой он держал чемодан с объективами, в другой руке тащил штатив с камерой.
Станиславу хотелось обнять паренька и одновременно как следует отколотить. Но тот только глядел на него, моргая.
– Ну что? Я говорил, что Бруно подохнет!
– Ты – его?.. Ты?..
– Ну нет! Из палки я стрелять не умею. Но когда Бруно погнался за мной по лестнице Владиславовой башни, он не знал, что там ступени расшатаны, я и подумал, что свалится, разобьется. А он гнался с автоматом в руке. Как упал – автомат выстрелил. Столько людей поубивал, а сейчас
Трудно было поверить, что зловещий жандарм, гроза всего района, доставлявший столько страданий беззащитным людям и стольких замучивший насмерть, теперь мертв. Не раз ему удавалось избежать тщательно продуманной ловушки, а тут случай – поломанная лестница в замковой башне… И при всем его необыкновенном везении ему хватило одной пули… В самом деле трудно поверить, но хорошо, что так случилось!
– Я не мог сразу уйти, надо было спрятать пистолет Бруно. Ну и вашу аппаратуру захватить… А теперь пошли!
Станислав произнес только:
– Можем идти через Замковую площадь!
Он взял у Стасика чемодан с объективами. Чемодан по-прежнему не закрывался, тогда он крепко зажал его под мышкой.
Камера, взиравшая на мир оком объектива, была видна издалека и привлекала внимание. Стасик набросил на нее свою куртку. Сейчас она походила на странное существо с зеленоватой головой и ногами-палками. Стасик, взвалив это существо на плечо, отправился с ним в сторону Краковского предместья.
– Помогу отнести, а потом пойду к себе, – сказал он.
В этот момент, словно стайка воробушков, завертелась у них под ногами кучка малолетних, игравших в салки сорванцов. Один из них, удирая, с разбега налетел на Стасика и доверительно шепнул на ухо:
– Крытые машины на Рынке! Кшивэ Коло окружено!
И «стайка воробушков» разлетелась врассыпную.
Глава X
Станислав глянул на помрачневшего Стасика.
– Выходит, тебе некуда идти? – спросил он его участливо.
– А-а-а, не беда! Мало ли чердаков и подвалов в Варшаве? Найду себе место! – молодцевато отвечал паренек.
Они уже миновали костел святой Анны.
Выжженное здание Музея промышленности отпугивало опаленной колоннадой.
Один из прохожих с удивлением приглядывался к деревянным ногам штатива, торчащим из-под солдатской куртки Стасика.
Может, это обычный уличный зевака, а может…
«После всей этой нервотрепки мне мерещится бог знает что, – подумал Станислав. – А ведь дом уже близко. Наконец отдохну. Отдохнем, – поправил он себя. – Немного тишины, больше ничего не надо. А документация сделана!»
– Ну, Стасик, – сказал он, – еще несколько шагов, и мы дома. Сразу же примемся за проявление негативов!
– Примемся? А я не умею.
– Научишься. Разве тебе неинтересно, как получились эти снимки?
Стасик поколебался, словно бы хотел уйти. Но через минуту свободной рукой козырнул скрытой под его курткой камере, похожей на большую зеленоватую голову.
– Так точно. Научусь проявлять негативы.
Они ускорили шаги, чтобы поскорее свернуть с Краковского предместья на Беднарскую, потому что им показалось, будто на противоположной стороне улицы, возле магазина Мейнля, оживленно снуют немцы в мундирах и в штатском.