Сокровища Мельк-Тауза
Шрифт:
Вдруг он заметил торчащие из-под снега небольшие санки. Забыв о мертвецах, он вытащил санки и осмотрел. Неясная мысль всколыхнула его утомленный мозг: какая удачная находка!
Бушуев поставил санки на проложенную ими тропу, а сам осторожно обошел скалистую возвышенность. Сердце его забилось от радости. От этой возвышенности начинался пологий скат вниз.
Бушуев возвратился обратно и потащил за собой найденные санки. Оттого ли, что Бушуев шел по примятому снегу или легкие его понемногу привыкли к разреженному воздуху, но обратный путь показался ему легче. Он реже падал от бессилья и скорее справлялся с приступами слабости.
Бушуев
Она видела уходящего Бушуева, хотела итти за ним, но не могла двинуться с места и плакала покорными, беспомощными слезами. Странный предмет, который полз следом за Бушуевым, привлек ее внимание.
— Что это? — молча, взглядом, спросила Сальфо. — Не поможет ли ей эта вещь преодолеть страшную силу, удерживающую ее на месте.
Бушуев улыбнулся и опустился на снег. Санки подкатились к нему и остановились.
— На это мы положим все вещи и нам легче будет перейти через перевал! — с трудом проговорил Бушуев. Голос у него был низкий и хриплый и говорить было трудно.
Как только Бушуев собрался с силами, он стал нагружать санки вещами. Снова путники двинулись вперед. Бушуев тянул сани, а Сальфо сзади подталкивала их.
Только перед вечером они добрались к тому месту, где начинался склон горы в противоположную сторону.
Бушуев боялся наступающей ночи. У них не было топлива. Наскоро изготовленная одежда не внушала особого доверия. Она расползалась по грубым швам и была влажна от снега. Надо было торопиться.
Бушуев усадил на сани Сальфо и устроился сзади сам. Он думал, что сани покатятся под откос, но ошибся. Сани вязли в рыхлом снегу и не двигались. Снова пришлось тянуть их и самим вязнуть в сугробах. Но чем дальше вниз спускались путники, тем плотнее становился снег.
В некоторых местах Бушуеву уже приходилось сдерживать сани, стремившиеся быстро скатиться под откос.
Выбрав удобный момент, Бушуев устроил на санках Сальфо и уселся сам, и они покатились вниз. Сперва им часто приходилось останавливаться и извлекать из снега увязшие сани, но остановки становились все реже и реже, и Бушуев думал только об одном — как бы сдержать стремительный бег саней. На ледниках быстрота движения увеличивалась. Бушуев опускал ноги и пробовал ими сдержать ход, но встречавшиеся неровности били по ногам и причиняли невыносимую боль.
А быстрота движения все возрастала и принимала рискованный характер. Бушуев предполагал, что горный лед постепенно будет уменьшаться в толщине, и под конец превратится в тонкую корку, прикрывающую собой сырую землю.
А дальше за вечным снегом и льдами начнется весенняя грязь, и еще дальше — сырая сочная земля. Бушуев думал, что там остановится наконец бег саней и они выйдут из них. Но получилось другое. Никто не направлял сани, да никто и не мог бы направить их, так как ни Бушуев, ни Сальфо не знали этой местности. Сани стремились вперед сами по себе и как будто нарочно выбирали такие места, где круче был спуск и где можно было развить еще большую быстроту.
Бушуев уже думал о том, что пора прекратить этот рискованный спуск и попытаться выбраться из вечных льдов своими силами.
Мысль осталась невыполненной. Сани докатились до крутого обрыва и соскользнули в воздух.
Падения, смертельных ушибов ждал напуганный Бушуев. Но внизу была лощина, засыпанная сугробами снега. В снег впились сани, затрещали и остановились. Бушуев и Сальфо были ошеломлены, но не пострадали от падения.
Огромный массив из льда и снега с трудом держался на горном склоне. Между ним и землей пробивались ручьи. Они смочили землю, сделали ее мягкой и удобной для скольжения и скопившейся массе льда и снега нужен был только толчок, чтобы притти в движение. Этот толчок дали упавшие сани, и снежный массив дрогнул. Он заколебался и тихо пополз вниз. Движение ускорялось с каждой секундой, а вместе с движением нарастал и звук. Глухой шорох перешел в оглушительный треск и грохот. Лопались и распылялись льдины, ломались скалы, дробились камни. Снежное поле неслось вперед все быстрее и быстрее. Льдистая пыль поднялась облаком и скрыла все. Снежная масса под ногами Бушуева шевелилась, встряхивалась. И когда он стал проваливаться в эту распадавшуюся на мельчайшие составные части массу, то бессознательно вскарабкался на сани и крепко держался за них. Беспокойное движение передалось и саням. Они двигались из стороны в сторону, подпрыгивали от толчков и как будто хотели — и не знали, куда вырваться из этого несмолкаемого, оглушительного гула, воя ветра и облаков пыли.
На несколько секунд смолкли грохот и треск, словно остались где-то позади. Только свист ветра как будто стал сильнее. В длинное облако вытянулась снежная пыль. Лавина летела несколько мгновений по воздуху, потом тяжело рухнула на дно ущелья. Образовалась чудовищная снежная куча, по склонам которой сыпалась белая пыль и торопливо катились потревоженные и вывороченные из своих гнезд камни. Вместе с ними с безумной быстротой неслись санки с оглушенными Бушуевым и Сальфо.
Санки докатились до земли, ударились об нее и перевернулись. Все, что было на них, вылетело на землю и осталось неподвижно лежать на ней.
XIX
Успокоились встревоженные горы, умолк грозный грохот. Потревоженные пастухи спустились взглянуть на последствия обвала. Они заметили запыленных снегом и как будто выкрашенных в белое людей, заметили странные свертки.
В людях еще теплилась жизнь. Но люди эти были страшны своей необычной внешностью и таинственным появлением. Ближе валялись странные свертки. К ним в первую очередь приблизились любопытные и робкие пастухи. Легко сняв размокшие и растянувшиеся ремни, они развернули раскисшие кожи, и из тяжелого свертка глянула на них изуродованная голова павлина.
В слепых глазах Мельк-Тауза пустота, но для наивных людей в них то, что хотелось бы им видеть: в них могущественная сила и предостерегающая угроза.
Страх овладел душами пастухов. Им стало ясно, что это грозное явление вызвал сам великий Мельк-Тауз, спустившийся со снежных высот в зеленую долину.
Пастухи побежали назад к стадам, к оставшимся людям, и их испуганный, предостерегающий крик, звонкий и трепетный, летел впереди их, сзывая, подготовляя к восприятию известия о небывалом.
И в наступающих сумерках к упавшей с горы лавине направилась торжественная процессия. Во главе процессии шел шейх Юсуф. Он приказал поднять находившихся в глубоком обмороке людей и все вещи и перенести их в палатку.
Очнувшись в темноте, Бушуев изругался. Эта брань была застывшим и неизлитым настроением злобы и раздражения, скопившихся во время неожиданного путешествия на снежной лавине.
С болью и стонами Бушуев поднялся и сел. Темнота не позволяла разглядеть окружающую обстановку.