Сокровища России
Шрифт:
Новости о Третьяковке Эдик оценил, однако чересчур боевой настрой Пузырева очень не нравился. Проклятый комиссаришка…казалось, он прорвал плотину. Снял порчу. Все замыслы, мечты и планы, которые строились с Пузыревым, и которые реально, ручками двигал Эдик, теперь решился толкать и сам Пузырев. Лично. Это вызывало опасения. Особенно по питерцам. Верно, питерцы на туристах жируют, и за мелкую подачку ничего ценного из фондов не отдадут. И Пузырев примется давить. Наезжать…от недоброго предчувствия у Эдика екнуло сердце. Зачем им делиться с Пузыревым? Наверняка они уже и сами наладили спасение
– Иван, - убито сказал Эдик, - не связывайся с эрмитажниками. Там деньги огромные. Сам подумай, у питерских волков наверняка выходы на самый верх есть, на самого президента России. Он же из Питера, так неужели не нашли общих знакомых? Твои чиновники просто утрутся.
– Президенту не до мелких склок, - отмахнулся Пузырев.
– Это несерьезно. Я их раздавлю. Сломаю. Они травку щиплют, овечки музейные…хе-хе…волки! Скажешь тоже.
– Не щиплют, а стригут, - стоял на своем Эдик.
– "Зелень" с туристов. И с запасников, путем списания. Мы им не нужны. А ты - наехать…может, лучше я? Быстрей договорюсь, вот увидишь.
– Ага. Ты веришь людям. Ты им все готов отдать, - ядовито сказал Пузырев.- О таком переговорщике они и мечтать не смеют. Вот фигу им. Третьяковку тряси, и хрыча этого, директора, добивай своей болтологией. Это твой уровень. И еще Онищенко - про него забыл?
– Забудешь, как же… - Эдик поморщился, - на днях опять лечу в пески и курганы.
– Сложности какие-то, да? Неужели опять закопал археологическую бомбу наподобие прежней?
– Пузырев засмеялся. Сам невежественный, он любил подчеркнуть этот недостаток у других. Но тут он ошибся. Он спутал творчество с невежеством, они же всегда схожи, чисто внешне.
– Не знаю, бомба или нет - это Андрюха Ростовцев разглядит. Кое-что налепил, само собой, а то скучно. Но фантазировал в рамках инструкций. А это - скифское золото. Мы льем и закапываем вариацию на эту тему. Все.
– Что же тогда?
– Да наврал полкан как сивый мерин, - в сердцах сказал Эдик.
– Вот немножко и беспокоюсь. Зачем мы это делаем?
Онищенко темнит, конечно, - сказал Пузырев.
– Но у него работа такая. Правду никогда не скажет. Про нефть я ему верю. Тут он не врет, я проверял. А про остальное - он же сам себе не верит.
– Ну да. Я это чувствую. Я изготовляю доказательства, что участок спорный - всегда славяне заселяли, а скифы, дескать, и есть древние славяне. Но у полкана как раз к этим тонкостям нет никакого интереса. Спихнул все на меня, ври - не хочу, ему плевать, лишь бы золота побольше. А теперь вдруг заговорил о завершении операции. Мол, хватит.
– Ему видней. Специально скрытничал. Это у него в крови. Какая тебе разница - без работы не останешься.
– Разницы никакой. Только так уж человек устроен - беспокоят непонятки.
ГЛАВА 18. Открытие майора Гольцова.
Непонятки насчет подполковника Онищенко беспокоили не только Эдика, в чем
Эдик слишком устал, чтобы возражать. Хотя бы про технологию -
медь не золото, технологии древних по которому уже плотно освоены. Медные изделия потребуют времени, которого всегда нет…да и при чем тут вообще "золотой" или "медный" век, это уже не его область, пусть причины "золотого" века у скифов ученые объясняют, им за это деньги и платят. Словом, очередная непонятка. Кого она волнует, кроме Эдика? Ладно, будет тебе медный век, ученые головы перенацелить на медь? все ясно, будет сделано.
Оказалось, непонятки Онищенко волновали и майора Гольцова. Он позвонил Эдику на следующий день после прибытия из командировки и назначил встречу, настаивал. Эдик согласился - с майором давно не виделись, только перезванивались иногда, а до конца откровенно можно поговорить только с глазу на глаз.
Встретились с майором за городом, в придорожной шашлычной. Майор прикатил на своих "Жигулях" на полчаса позже назначенного времени, что говорило Эдику вовсе не о расхлябанности чекиста, нет, о важности встречи. По серьезным поводам майор всегда опаздывал на встречи - или проверял хвост за Эдиком, или - за собой. От нечего делать Эдик даже принялся пробовать кусочки обгорелого мяса неизвестного животного, которое тут именовалось шашлыком из говядины. Майор к шашлыку и вовсе не прикоснулся. Озабоченный, хмурый даже, он выпил во время беседы бутылку сухого вина, несмотря на то, что был за рулем, и закусил его двумя десятками шоколадных конфет. И все время поглядывал сквозь закопченные шашлыками окна заезжаловки на проезжавшие мимо автомобили.
– Как у тебя дела?
– спросил майор без интереса. Рукопожатие вялое, словно температурил.
– Хорошо, - ответил Эдик.
– Ты уверен?
– Да вроде.
– Я имею в виду - ваши дела с Онищенко.
– Да нормально. Ко мне претензий нет. У меня к нему тоже. Разве что по мелочи собачимся. А что случилось? Ты как больной.
– Станешь тут больной…- майор криво ухмыльнулся, - когда…- Он резко замолчал и так же резко и быстро спросил, глядя в глаза Эдика с требовательным вниманием.
– Ты вот что лучше скажи - в последнее время он…он…все такой же? Ничего странного не заметил?
– Ничего. Разве что по мелочи, - терпеливо ответил Эдик.
– Подумай, - настаивал майор, - ты ж умный мужик. Мелочи тоже важны.
– Ну, если тебе интересно…- Эдик вздохнул.
– Вот самое недавнее - велел сделать упор на медных изделиях.
– И что?
– не понял майор.
– Где странность?
– Как где? С чего полкану о скифах заботится? В золотом они веке жили или в медном? Он рехнулся.
– Почему - в золотом веке?
– удивился майор.
– Вы что там золото закапываете?