Сокровище пути
Шрифт:
– Куда захочешь.
– Но не за ограду...
– Но не за ограду.
Она шагала и шагала, без особой цели, про себя отмечая, как, наверное красивы были бы эти каменные мостики над прудами, изогнутые деревья с резными листьями, деревянные и каменные резные опоры для фонарей, валуны, поросшие густым мхом. Были бы, если бы она пришла сюда по своей воле.
Это красивое место было её темницей.
– А тех, кто совершил преступление, у нас бросают в тюрьму. В темницу. До суда они находятся там.
– Ладно. Просто обними меня. И что представляет собой эта темница? Судя по названию, там не очень-то светло и приятно.
– Да. Чаще всего это подвальные помещения, и там сыро, темно, грязно и стоит жуткая, просто невыносимая вонь. Никто не будет морочиться созданием красоты или удобств для человека, который совершил преступление. И тем более для того, которого всё равно казнят через пару дней.
Она бродила по дорожкам, по серому сланцу, между деревьев и цветущих кустов. Эта тюрьма была довольно красива.
– Почему ты не отдашь ребёнка няне? – вдруг спросил Тави, который так и шёл за ней в отдалении.
– Я не отдам его никому.
– Но тебе же тяжело ходить с ним.
Да, ей было тяжеловато ходить с ним. Кимат быстро рос и был довольно крупным малышом. Аяна пожала плечами.
– Он мой сын. Я буду носить его, пока в этом есть необходимость.
– Дворцовые девушки отдают детей няням. В ваших краях все носят детей вот так?
– Да. Зачем ты спрашиваешь?
– Хочу понять тебя.
– Зачем?
– Хочу понять, что тебе на самом деле нужно.
Аяна остановилась и посмотрела на него так, что он не выдержал и отвёл глаза.
– Нет, госпожа. Ты не можешь покинуть это место.
Аяна отвернулась и пошла дальше.
– Госпожа, тебе нужно вернуться. Собирается дождь.
– Какая разница.
– Твоя одежда промокнет, госпожа. Ты можешь заболеть.
– Заболеть от дождя в середине июля? – переспросила Аяна.
– Да. Девушки, не привыкшие к жизни на свежем воздухе, могут быстро заболеть, если попадут под дождь.
Она остановилась.
– Почему ты решил, что я не привыкла к жизни на свежем воздухе?
– У тебя нежная светлая кожа. У девушек, которые тяжело работают, кожа грубая и тёмная.
– Я родилась такой. В наших краях все такие.
– Я бывал в озёрном краю. У вас там таких нет.
– Я не из озёрного края.
– Но Тар сказал, что ты приехала с границы озёрного края и земель хасэ. И на тебе халат хасэ.
– Тар сказал?
– Да. Я узнавал о тебе, после того как встретил тебя.
– И что же ты узнал?
– Ты приехала с мужем из-за Халедана. С границы озёрного края и земель хасэ. Вы жили
– Твои сведения не совсем точные. И что же ещё тебе известно?
– Ты собиралась уйти из южного дома радости и спрятала коня и вещи на дешёвой конюшне у человека по имени Вадо.
Аяна замерла, у неё сбилось дыхание.
– Ты следил за мной?
– Ты мне понравилась.
Первые капли упали на серый сланец, расплываясь на шероховатой поверхности камня.
– Как я могла тебе понравится? Я зашла в комнату и вышла из неё!
– Не тогда. Раньше.
Аяна мучительно напрягала память, но никак не могла вспомнить. Прохладные крупные капли падали на её макушку.
– Ты была как ветер, – сказал он, помолчав. – Ты была как неукротимый ветер тогда. Ты взлетела на коня, как порыв ветра, и твои волосы были как дыхание земли. Я никогда не видел такого.
Она вспомнила. Она вспомнила и прокляла тот день, и Пао с её письмом и серебряной монетой, и свой порыв, который взметнул её на Ташту. Она стояла, и слёзы мешались на лице с крупными дождевыми каплями.
Кимат проснулся за спиной и начал хныкать. Она распустила узел керио и встала под крону ближайшего дерева, чтобы привязать сына спереди.
Полотнища волоклись по земле. Тави рукой показал на них.
– Госпожа, позволь тебе помочь.
– Не подходи ко мне, – устало сказала Аяна, завязывая керио. – Не подходи.
Она возвращалась в свои покои, и порывы ветра подгоняли её в спину, трепали выбившиеся из-под гребней пряди, бросали капли ей на шею.
Так вот как это всё получилось.
Он зашёл за ней в комнату и стоял, глядя, как она вытирает волосы Кимата и переодевает его.
– Почему ты ходишь за мной? У тебя совсем нету дел? Работы? – спросила она, не скрывая раздражения.
– У меня есть, кому поручить большую часть работы, – сказал Тави. – В этом преимущества высокого положения. Когда ты живёшь здесь, тебе не нужно заниматься работой и утомлять себя.
– Но работать приятно, – сказала она, выпрямляясь. – Приятно работать и видеть, как из-под твоих рук выходит что-то полезное, прекрасное, или что-то, что может порадовать других. Как это может утомлять? Если сидеть без дела и только есть и пить и спать, можно умереть от тоски.
Она окинула взглядом комнату. Тави заметил этот взгляд.
– Госпожа изволит пожелать чего-нибудь, что развлечёт её?
Аяне больше всего на свете хотелось разозлить его, сказав, что она хочет пойти окучивать соланум на общем поле, но это было глупо, хотя она и вправду не отказалась бы. Она вздохнула.