Сокровище пути
Шрифт:
Она встала и побрела к двери. Надо решать всё по очереди. Сначала надо избавиться от этой боли, которая мешает думать.
– Эй! Кто-нибудь! Эй!
Через несколько мгновений дверь открылась, и в комнату спешно зашла девушка с фонарём. Аяна тщетно пыталась понять, та же это служанка или уже другая, но свет был слишком тусклым для этого.
– Чего изволит желать госпожа?
– Я хочу пить. Мне нужно очень много чистой воды и стакан.
Аяна задумалась. Здесь не знали трав долины, а она не знала местных трав.
– И лекаря. У меня
– Я услышала твой приказ, госпожа, – сказала девушка и исчезла за дверью.
Аяна вернулась на кровать. Боль, безразличие и страх за Кимата мешались в ней.
– Госпожа, вот твоя вода, – сказала девушка, ставя на столик поднос.
Два кувшина воды и большой стакан из опалового стекла. Аяна потянулась встать, но девушка оказалась проворнее и уже подавала ей стакан, наполненный водой.
– Спасибо, – устало сказала Аяна. – Лекарь скоро придёт?
Как будто в ответ на её слова дверь открылась, и в комнату зашла женщина.
– У госпожи болит грудь?
– У меня болит грудь и плечи. Мне нужны травы. У вас есть сальва?
Женщина покачала головой.
– Мне нужно кормить сына, иначе у меня грудь раздуется, и из неё пойдёт гной. Она у меня уже горячая и болит так, что это отдаётся в руку.
– Госпоже надо ограничить питьё. В её теле слишком много жидкости, это нарушило равновесие.
– Я не буду ограничивать питьё. Мне нужно кормить сына и пить много воды, чтобы застоявшееся молоко вышло.
– Госпожа не может кормить ребёнка. Я дам ей лекарство, которое поможет. Госпоже нужно пить как можно меньше.
Аяна почувствовала, как багровая пелена начинает подниматься перед её глазами.
– Уйдите сейчас же, – прошипела она женщине. – Уйдите немедленно, иначе я за себя не отвечаю.
Женщина и служанка скрылись за дверью.
Даже коровам, с которыми такое случалось, давали вволю пить! Эта женщина безумна. Аяна схватила вазу. Ничего. Ничего. Она справится с этим.
К утру ей стало легче, но ужасно хотелось спать, потому что всю ночь она просыпалась пить, а потом хваталась за вазу. Всё тело болело. Ночной горшок скоро заполнится. Неужели тут нет обычного нужника? Она бы предпочла даже кусты. А ещё от неё дурно пахло, так, что ей стало противно.
– Эй! – крикнула она, и девушка возникла в комнате.
– Чего из...
– Горшок. У вас нет нужника? Мне нужна вода для купания. Мне нужно знать, что с моим сыном. Позовите мне кого-то, кто не является служанкой. И ещё воды. Чистой воды. Много.Очень.
Она с удивлением смотрела, как всё вокруг задвигалось. Горшок моментально заменили, несколько девушек наполнили лохань, а на столике появилось три кувшина с водой.
– Госпожа изволит пожелать, чтобы ей помогли с купанием?
– Нет, спасибо. Идите.
Аяна прошла в комнату с лоханью и разделась. Плечи были в огромных багровых синяках, да и локти тоже. Она огляделась. Где мыло? Рядом стоял кувшин. Так, это кипяток. Ну ладно, и без мыла сойдёт.
Она быстро ополоснулась, вылезла из лохани
На кровати лежала стопка чистого белья. Аяна двумя пальцами приподняла то, что лежало сверху. Это была чистая сорочка, длиннее, чем та, под которой...
Нож! На ней не было пояса с ножом. Это значит, что её раздевали, ну или по меньшей мере, ощупывали, пока она была без сознания. Аяну затошнило. Она вспомнила, как Конда сказал: «обещай, что ничего не будешь делать, пока я сплю», когда она поила его сонным отваром. Как она понимала сейчас эти его слова!
Она выдохнула, оделась в чистые вещи, подозрительно рассматривая их, и прополоскала свою одежду в оставшейся после купания воде. Когда всё уже было отжато и развешано на перилах балкона, она снова постучала в дверь.
– Эй! Эй, вы!
– Чего изволит пожелать госпожа?
– Я хочу поговорить с кем-то, кто тут за всё отвечает. Мне нужно знать, что с моим сыном.
– Господин навестит вас после обеда. Госпожа изволит пожелать что-то ещё?
– Я могу пожелать, чтобы меня выпустили отсюда?
– Госпожа не может покидать свои покои.
– Больше ничего. Иди.
Аяна ходила кругами по комнате, перемещаясь от ночного горшка к кувшинам, от кувшинов – к вазе, бесконечно. К обеду ей стало ещё чуть легче. В голове роились мысли, но они только тревожили, и она продолжала ходить по комнате, обхватив плечи руками, чтобы хоть немного успокоиться. Она ходила и думала о Кимате, о Конде, о том, что она будет делать и говорить, когда вернётся к тётушке Эо.
Дверь открылась, и служанка поставила на столик поднос с обедом. Небольшие золотистые по, обжаренные в масле, какая-то похлёбка, какой-то фрукт, пирожное с вишней. Она безучастно посмотрела на поднос. Есть совершенно не хотелось. Она села на кровать и подтянула колени к подбородку. Дверь снова с шорохом открылась.
– Унесите это, пожалуйста, – сказала Аяна. – Я не буду есть.
Служанка ничего не ответила, и она обернулась. В дверях стоял господин, о котором её предупреждала служанка.
Тот самый, который поил её ачте в комнате на третьем этаже.
Аяна метнулась от него на другой конец кровати, одёргивая рубашку. Она вспомнила его палец на своих губах, и её снова свело судорогой. Она закрыла рот рукой, сгибаясь.
– Госпожа не желает видеть меня? Мне передали, что госпожа просила меня прийти.
– Кто ты такой и зачем запер меня здесь? – закричала Аяна. – Где мой сын? Почему меня не выпускают?
Он слегка, еле заметно поднял бровь.
– Госпожа слишком сильно волнуется. Возможно, она желает, чтобы я зашёл позже.
Всё вокруг снова стало краснеть. Аяна поднялась и шагнула с кровати. Она шла к нему. Медленно. Твёрдо. Неотвратимо.
– Выпусти меня отсюда, – прошипела она, хватая его за борта халата на груди. – Выпусти. Мой сын там один, а ты запер меня здесь, ты, клятый ублюдок! Выпусти меня! Выпусти меня к сыну!