Сокровище

Сафонов Дмитрий Геннадьевич

Месье Жан выключил поворотник и улыбнулся. Лиза решила с ним поиграть? Что же? Он это любит! Начало было хорошим. Многообещающим.

Теперь месье Жан смотрел направо, подыскивая круглосуточный магазинчик, где можно было купить цветы.

Виктор увидел, что машина вора остановилась, и сбавил скорость. Виктор знал, что вор моментально заметит слежку, поэтому держался как минимум в километре от него. Маячок, спрятанный в арке заднего колеса машины месье Жана, передавал сигнал на спутник, а через него – на приемник

с небольшим монитором, который лежал на пассажирском сиденье. Зеленая точка в течение четырех минут была неподвижна. Потом – медленно поползла по экрану. Виктор – тронул машину с места.

4.

Напряжение, скопившееся за день, было велико; оно никак не хотело отпускать. Командор пробовал ходить по главному залу командного пункта, но это не помогало. Анна заметила беспокойство испанца; мягко взяла за руку и отвела в медпункт.

Командор ерзал на мягкой кушетке, оглядывался и раздувал ноздри.

– Анна! Я хочу ваш чудесный кофе. Можно мне? Чашечку?

– Конечно!

Анна раскрыла термос, что-то налила в большую чашку и протянула командору.

– Пейте, Габриэль!

Командор принюхался.

– Что это?

– То, что сейчас вам нужно больше кофе. Травяной чай.

Командор просительно посмотрел на Анну, но она была непреклонна.

– В лазарете командую я!

Командор покорно отхлебнул. Как ни странно, травяной чай ему понравился; Габриэль даже причмокнул от удовольствия и одобрительно сложил губы трубочкой.

– Я уж и забыл, какая вы строгая. Доктор!

– Габриэль! Не преувеличивайте! Вы меня запомнили не строгим доктором, а молоденькой неопытной медсестрой. Это вы были – матерым рейнджером. Солдатом удачи! И все женщины в госпитале были в вас влюблены.

Анна подалась вперед и наигранно похлопала командора по колену. Внезапно – Габриэль перехватил ее узкую кисть и бережно сжал в своей ручище.

– Да. А я был влюблен в тебя, - понизив голос, сказал он. – И мы позволяли себе чуть больше, чем следовало.

– Тогда мы еще не давали обетов, - Анна сдержанно улыбнулась.

– Да, - распевно пробасил командор. Огонь, вспыхнувший было в его глазах, быстро промелькнул и погас. – Но за эти тридцать лет многое изменилось. Все изменилось.

Анна высвободила руку. Она вся подобралась и выпрямилась; стала и впрямь строгой и чопорной. Ее напряженность передалась командору: он поставил чашку на столик и выжидательно посмотрел на Анну.

– Габриэль! Я давно хотела сказать…

– Что?

Анна молчала. Лишь ее тонкие пальцы перебирали воздух, словно терзали невидимое кружево.

5.

Смерть! Она была где-то рядом. Виктор чувствовал ее безошибочно.

У смерти не было ни цвета, ни звука, ни вкуса, ни запаха. У нее не было ничего: именно этим она и выделялась на фоне жизни; как черная дыра в многозвездной галактике.

Виктор не торопился.

Он увидел на мониторе следящего устройства, что автомобиль вора остановился, выждал минут десять, а потом – въехал во двор. Обычный двор обычного старого дома. Странно, но месье Жан не думал о мерах предосторожности: как выяснилось чуть позже, он оставил машину прямо у нужной ему парадной. Виктор вошел и, не торопясь, обследовал все этажи, чутко прислушиваясь к происходящему за каждой дверью.

На третьем одна из высоких, до потолка, дверей оказалась приоткрыта. Из квартиры не доносилось даже еле уловимого шороха; единственный шум, который смогло различить натренированное ухо, издавал работающий холодильник. Не было ничего необычного или подозрительного, но Виктор сразу понял: здесь!

Тело отреагировало быстрее мозга: мышцы спины напряглись, сообщая корпусу монолитную жесткость, а колени, напротив, пружинисто подогнулись; кисти мягко освободили пистолет из кобуры, а ноги – были готовы в любой момент переместить тело с линии огня.

Виктор вошел в квартиру и почувствовал смерть: еще до того, как увидел разбитое зеркало, опрокинутые стулья и отодвинутый стол, - очевидные признаки борьбы.

Держа оружие наготове, Виктор продвигался вглубь, уже понимая, что месье Жана он здесь не найдет. В гостиной, между диваном и окном, лежало тело девушки: хрупкое и ненужное, как сломанная кукла.

Картина случившегося была ясна: вора заманили в ловушку. И – схватили. Виктор прекрасно понимал, чем это могло грозить: под пытками у любого развязывается язык.

Виктор привел в действие гарнитуру.

– Валентин! У нас – критическая ситуация. Месье Жан захвачен. Определи мое местоположение и подними записи с окрестных камер наблюдения за последние десять минут. На связи!

5.

Габриэль насторожился.

– Анна! Что вы хотели сказать?

Анна – все еще не решалась, а через секунду – стало не до того. Прозвучал сигнал «тревога», и командор, с видимым облегчением на лице, ринулся прочь из медпункта.

Анна на секунду застыла. Потом вздохнула – еле слышно – и пошла следом за командором.

– Что случилось? – Габриэль посмотрел на Валентина.

– Виктор объявил тревогу.

– Почему?

Валентин сгорбился над клавиатурой. Полноватые пальцы с доминошным стуком вонзились в кнопки. На экране поплыли, дрожа, нечеткие черно-белые изображения.

Валентин ухватил «мышку» и с хрустом повернул колесико прокрутки, обращая время вспять. Картинки на экране быстро менялись. Появились фигурки людей. Среди них – та самая, хорошо узнаваемая.

– Вот почему! – Валентин ткнул пальцем в экран.

Два широкоплечих субъекта, подхватив месье Жана под руки, тащили его к машине. Ноги вора безжизненно волочились по асфальту; правая ступня завернулась внутрь под неудобным углом; по всей видимости, месье Жан был без сознания.

Командор издал утробный рык.