Сокровище
Шрифт:
– Ничего. Скоро пройдет. Иди ко мне!
Месье Жан, позабыв обо всем, устремился к маме…
И получил ведро грязной воды – прямо в лицо. Затем – несколько грубых шлепков по щекам: их и пощечинами назвать было нельзя. Месье Жан очнулся.
Он по-прежнему не мог пошевелиться. Люди Сильвера крепко прижимали вора к столу. Его же собственный брючный ремень перетягивал левое предплечье. Отрубленная кисть лежала прямо перед глазами. Месье Жан посмотрел на нее – такую свою, но уже ничью, - и чуть не заплакал
Подошел Сильвер. Он держал грязный и мерзкий топор; чистюля месье Жан и прикоснуться бы к такому побрезговал. Сильвер наклонился и заглянул вору в глаза.
– Теперь у тебя – очень простой выбор. Либо ты скажешь мне, на кого работаешь, и уйдешь пришивать руку. Либо – лишишься второй и истечешь кровью. Ты меня понял?
– Ага… - выдавил месье Жан.
Левая рука болела нестерпимо. А тут еще этот придурок издевался и предлагал поверить, будто у него действительно есть выбор. Выбор, конечно, есть. Но вовсе не такой, какой описывал Сильвер. Все, что оставалось месье Жану, - определиться, кем он уйдет: честным человеком или предателем. Чтобы уйти честным, надо было соврать; чтобы стать предателем, достаточно сказать правду. Все очень просто. Решение очевидно.
– У тебя – только один шанс, - продолжал Сильвер. – Учти, я знаю, когда мне врут, - он поиграл топором. – На кого ты работаешь?
– Я скажу, - отозвался вор. – Я скажу. Но учтите. Эти люди – очень опасны. Очень могущественны. Они вас везде достанут.
Сильвер нахмурился.
– Я переживу. Говори!
Месье Жан облизал пересохшие губы.
– На Виноградова.
Сильвер с удивлением посмотрел на вора.
– Точно?
Сильвер не отводил взгляд от лица месье Жана: следил за каждой черточкой, за малейшим движением глаз. Но вор не дрогнул.
– Да.
– Сейчас проверим. Держите его! – Сильвер поднял топор.
Месье Жан забился - из последних сил.
– Нет! – закричал он, и…
Грянули два выстрела: с небольшим промежутком, почти одновременно. Громила, стоявший рядом с Сильвером, дернулся и повалился на босса. Это спасло Сильверу жизнь: пуля лишь чиркнула по его голове.
Охранники выхватили оружие, сгрудились вокруг Сильвера и открыли ответный огонь, целясь в окошко, где только что был Виктор. Через секунду стрельба загрохотала со стороны входа: командор, не особенно заботясь о точности, отвлекал внимание на себя.
Месье Жан оживился. У него вновь появилась надежда. А вдруг все получится, и его смогут спасти? Он схватил отрубленную кисть, поднес ее к губам и поцеловал. Она еще теплая. Шансы есть. Руку ему пришьют. Конечно, она будет не та, что раньше, но, если упорно разрабатывать…
Месье Жан поднял глаза и неожиданно увидел Виктора. Прямо перед собой. Виктор был совсем рядом; он возник, словно из ниоткуда. Никто его пока не замечал, но это не могло продолжаться долго.
Месье Жан посмотрел на Виктора с мольбой. Пожалуйста! Помоги! Забери! Спаси! Виктор покачал головой.
Вор печально улыбнулся. Жизнь заканчивалась.
Виктор выстрелил.
14.
Стрельба оглушала. Она бесилась в колонках и рвалась наружу, норовя заполнить весь небольшой объем командного пункта, но Валентин не убирал громкость, словно боялся пропустить самое важное. Анна ритмично ходила за спиной Валентина вперед и назад; наконец не выдержала и вцепилась в спинку его кресла.
– Неужели ты ничего не можешь сделать?
– Нет, - Валентин ссутулился еще больше. – Там нет камер.
– Нельзя было отпускать Габриэля!
– Теперь уже поздно об этом говорить.
– Я поеду. Надо ехать. Ким! – ответа не последовало, поэтому Анна повторила, но уже громче и более требовательно. – Ким!
Дверь мастерской отворилась, и на пороге возник невозмутимый кореец.
– Собирайся! – объявила Анна. – Возьми оружие!
– Я работаю, - ответил Ким.
– Как ты можешь оставаться таким спокойным?
Анна была возмущена; для пущей убедительности она показала на колонки, откуда доносилась стрельба.
– Потому, что я работаю.
Ким скрылся в мастерской. Дверь бесшумно затворилась.
– У азиатов – железные нервы, - извиняющимся тоном сказал Валентин.
Анна прошлась по комнате. Несколько раз глубоко вздохнула и шумно выдохнула.
– Он прав. Надо успокоиться.
Но это было непросто. Анна прекрасно понимала, какая опасность грозит командору и Виктору.
Анна в большей степени переживала за Габриэля. Она не успела сказать ему самое главное: то, что многие годы держала в тайне.
15.
Виктор чувствовал, что их догоняют.
От ангара они отступили организованно. Максимально увеличили плотность огня и загнали противника в укрытие. Потом – моментально прекратили стрельбу и, перезаряжаясь на ходу, бросились к машинам. Командор бежал первым, Виктор прикрывал ему спину.
Самым сложным было – двигаться прямо: не «качать маятник», не «делать змейку» и вообще не уворачиваться от пуль, которые могли, пролетев мимо, попасть в командора. С этим справиться удалось. Виктор отключил наработанные годами рефлексы и бежал ровно, превратившись в идеальную мишень. А вот с командором было что-то неладно.
Он двигался, скособочившись, и с каждым шагом сбавлял темп. До машин оставалось совсем немного – метров тридцать, - но Виктор сомневался, сумеет ли командор преодолеть это расстояние без посторонней помощи.
Худшие опасения оправдались: командор споткнулся, неловко дернул левой рукой и перешел на шаг. Позади слышались тяжелый топот и учащенное дыхание преследователей. Медлить было нельзя.
Виктор резко остановился и развернулся. Он не мог уйти с линии огня, поэтому тут же получил две пули в грудь.