Сокровище

Сафонов Дмитрий Геннадьевич

Виктор подошел к Валентину. Валентин открыл папку, подвел курсор к ярлыку нового файла. Немного помедлил.

– Почему вас двое? А что случилось с месье Жаном?

– Сначала – текст, - отрезал Виктор.

Валентин кивнул и дважды щелкнул кнопкой мыши. На экране появился скан документа, который они нашли в шахматном столике. Вверху – то, что они уже видели. Надпись поблекшими чернилами.

ИДИКЪСВЯТЫНИЗБГАЙСОМННІЙГОНИПЕЧАЛЬТЕРЗАЮЩУЮГРУДЬ

Чуть ниже, тем же ровным почерком, - вторая строка; синяя от реактивов, примененных Кимом, плюс – подсвеченная ультрафиолетом.

ХРМФМЗТФИЮСАУФІОПТСМОТПСММОТФТПМЦІЕЧОДКЧЦЭУЧЦЯ

Виктор подавил вздох. Да, конечно. Надеяться на легкий успех не стоило. Вторая часть текста оказалась зашифрована.

18.

Анна и Ким подвели командора к операционному столу и помогли лечь. Командор глухо застонал. Анна взяла ножницы, одним резким взмахом разрезала одежду. Ким в дальнем углу медпункта тщательно мыл руки.

Анна осмотрела правую половину живота. На боковой поверхности отчетливо виднелась аккуратная круглая дырочка с тонким синим ободком: в том месте, где пуля вошла в тело, мягкие ткани омертвели от контузии. Анна слегка повернула командора, пытаясь найти выходное отверстие, и не нашла.

Анна нахмурилась. Ничего хорошего это не предвещало. Пуля могла задеть печень. А ее очень трудно ушивать: попробуй-ка, заштопай мягкую губку. Куда ни ткни – отовсюду кровь.

Анна колебалась. Она не сомневалась в своем мастерстве, но у нее – всего две руки. Конечно, Ким блестяще разбирался в операционном инструментарии и хорошо знал анатомию (он говорил «устройство человека»), но этого мало. Анна оценила шансы. Ушивать огнестрельную рану печени в условиях медпункта – большой риск потерять пациента. Примерно пятьдесят процентов. Но другого выхода нет. В больницу ехать нельзя.

Анна осмотрела рану более внимательно. Кровь вокруг входного отверстия запеклась в виде кругов разного диаметра, узором напоминающих мыльную пену. Это был хороший знак: она не лилась потоком, а вытекала толчками, от резких движений. Профузного кровотечения не было, хотя – не факт. Пуля могла закупорить раневой канал, выполняя функцию пробки. Но стоит ее вытащить…

– Какой? – оторвал от размышлений Ким.

Анна поняла, о чем идет речь. Какой набор инструментов вытаскивать из стерилизатора: малый или большой? Нет, малым тут не обойдешься.

– Большой, - ответила Анна. Ким тут же зазвенел лотками, скальпелями, корнцангами и прочими блестящими штучками.

Анна быстро ополоснула руки, протерла их салфетками, пропитанными антисептиком, и натянула перчатки. Затем взяла шприц и ампулу промедола.

Командор приподнял голову, наблюдая за действиями Анны.

– Наркоза не надо. Я не боюсь боли.

Анна улыбнулась. Сколько раз она слышала это хвастливое мужское заклинание! И почти всегда – от тех, кто очень боялся.

– Конечно, Габриэль, - ласково сказала Анна.

Она потрепала командора по предплечью, одновременно выцеливая подходящую вену. Еще секунда, и игла, пронзив кожу, вошла в сосуд. Анна нажала поршень шприца.

Командор глубоко вздохнул и закрыл глаза.

– Приступаем! – сказала Анна. – Эндоскоп!

Ким

подал тонкий и гибкий оптоволоконный зонд с зажимами на конце.

19.

ХРМФМЗТФИЮСАУФІОПТСМОТПСММОТФТПМЦІЕЧОДКЧЦЭУЧЦЯ

– Ты можешь взломать этот шифр? – спросил Виктор.

Валентин усмехнулся.

– Двести лет назад не существовало шифров, которые нельзя было бы взломать сейчас, с помощью компьютера.

– Это долго?

Валентин покачал головой.

– Это – элементарно. Все буквы – русские. Значит, мы имеем дело с простой перестановкой. Думаю, это «шифр Цезаря».

– Цезаря? – переспросил Виктор.

– Да. Цезарь, цесаревич, кайзер, царь, - все эти слова одного корня. «Шифр Цезаря» - значит, шифр царя. К счастью, он несложный.

Виктор молча смотрел на Валентина. Валентин продолжал.

– Берется алфавит, выписывается в одну строчку. Под ним – еще раз. В одну строчку. Потом – нижняя строчка сдвигается вправо, на любое количество знаков. А дальше – просто берешь и заменяешь буквы из верхней строчки на буквы из нижней. Допустим, сдвиг на шесть. «А» заменяется на «Ж», «Б» - на «З», «В» - на «И» и так далее. В дореволюционном алфавите – тридцать пять букв. Получается, всего тридцать четыре варианта сдвига. Для компьютера – дело двух секунд.

Виктор задумался, что-то вспоминая.

– Попробуй сдвиг на четыре!

– Магическое число Павла Первого? – догадался Валентин.

– Попробуй!

Валентин пожал плечами.

– Почему бы и нет?

20.

Анна осторожно, миллиметр за миллиметром, продвигала эндоскоп. Она была готова к тому, что в любую секунду эндоскоп может уйти в сторону и провалиться в брюшную полость. Начнется кровотечение, и тогда… Алло! Рим? Виа Кондотти, шестьдесят восемь? Нам нужен новый командор.

Анна гнала от себя эту мысль. Она была настроена на борьбу: моментальный разрез, широкий доступ к печени, плотная тампонада раны гемостатическими губками. Ким стоял рядом и держал наготове отсос. Это вселяло некую уверенность; в случае необходимости Ким откачал бы вытекшую кровь, отсепарировал в центрифуге эритроциты и вернул обратно в кровеносное русло. Не самый лучший вариант, но донорской крови не было. Словом, паниковать было рано. Руки у Анны больше не дрожали: вплоть до того момента, когда…

Эндоскоп уперся во что-то очень твердое. Анна наклонилась к окулярам микроскопа, навела резкость. Так и есть! Пуля. Желтоватая латунная оболочка вокруг темно-серого стального сердечника, запрессованного в свинец.

Анна развела кольца манипулятора, максимально расширив раневой канал, и продвинула эндоскоп еще немного вперед. Затем – медленно свела кольца и включила фиксатор. Зажимы плотно обхватили пулю. Оставалось ее вытащить.

– Ким?

– Да.

Ким был готов. Анна осторожно потянула эндоскоп на себя. Командор глухо заворчал, но не пошевелился. Под кожей возник маленький бугорок; он медленно перекатывался, распирая стенки тоннеля из живой плоти.