Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
Внутри неприятно ковыряет от осознания того, семь лет назад, три больных ублюдка, вот так же могли сидеть и решать судьбу моей семьи. И ни у кого из них ничего нигде не ёкнуло. И чем я буду лучше, если сейчас у меня тоже не ёкнет?
Хочется побыть Скарлетт и дать себе «пит-стоп», чтобы просто переспать с этой мыслью, потому что утро вечера мудренее, но у меня нет даже этой долбаной ночи.
Фото Оксаны и ее любовника до сих пор надежно хранится в моем «облаке».
Если она не согласится с моим планом побега для нее и для детей, придется напомнить ей, что есть как минимум два невменяемых существа, которым очень не понравится однажды увидеть такое во входящих
Пока останавливаюсь на этом плане и снова переключаюсь на Угорича.
Если хорошенько присмотреться к его записям за последние полгода (меня почти подташнивает ковыряться в этой куче вонючего пафоса), то в глаза сразу бросается одна закономерность — он не пропускает ни одного хоть сколько-нибудь значимого мероприятия, связанного с финансами. Благотворительные вечера, награждения, вручения — Угорич всегда там и почти всегда с Оксаной, потому что на такие мероприятия не принято ходить без пары. Значит, с огромной долей вероятности, он не пропустит и самый ближайший из них. А дальше просто дело одной минуты — заглянуть в свою почту и проверить пригласительные, потому что мне-то их, в отличие от Угорича, точно присылают.
— Спасибо, Вселенная, — громко и счастливо выдыхаю, когда буквально на третьем десятке писем нахожу пригласительный на Благотворительный вечер «Мечты сбываются» (как оригинально), который состоится в пятницу вечером, то есть — послезавтра.
Значит, завтра Угорич получит «звонок счастья».
Подумав немного, понимаю, что явиться туда самой мне вполне позволяет мой «вдовий статус». Но самой идти категорически не хочется. А еще больше не хочется наряжаться для приличия в черный балахон и изображать скорбь. Так что, если уж трепать нервы возмущенной общественности, что на всю катушку. Остается надеяться, что мой звонок в начало одиннадцатого ночи не заставит Авдеева рассказать, как я ему «дорога».
— Надеюсь, я тебя не разбудила? — жмурюсь, в предвкушении порции его офигенного голоса прямо мне в барабанную перепонку.
— Я, конечно, холостяк и приличный отец, но в такое время еще даже зубы не чищу. Что-то случилось?
— Хотела спросить, собираешься ли ты на завтрашний Благотворительный цирк «Мечты сбываются».
— Планировал ограничиться чеком.
— А придется пойти — я тебя приглашаю.
— То есть ты без пяти минут с больничной койки, собираешься провести на ногах целый вечер? — По голосу слышно, что ему эта идея категорически не по душе.
— Я должна там появиться, Авдеев. Это важно.
— Правильно я понимаю, что этот внезапный приступ любви к малоимущим как-то связан с твоим расстрельным списком, Монте-Кристо?
— Не начинай. В конце концов, если тебе действительно неравнодушна судьба моей любящей нарываться на неприятности задницы, ты просто обязан пойти и прикрывать ее своей надежной спиной.
— Даже не представляю, как могу отказаться от этого ультиматума. — И тут же со смехом добавляет: — Это шутка, Ван дер Виндт, моя спина целиком и полностью к услугам твоей чокнутой задницы.
— Ну и раз уж ты так печешься о моем самочувствии… — В голове есть картинка, которая мне настолько нравится, что не озвучить ее невозможно. — Золушка не против, если Прекрасный принц принесет ее домой на руках.
— И все это счастье только завтра. — Вздыхает, как будто немного нервно. — Я выпускной так не ждал, как буду ждать завтрашний день, Монте-Кристо. Какой там дресс-код?
Глава двадцать шестая:
— Ну и зачем тебе понадобился Угорич, обезьянка? — размышляю вслух, раскручиваясь на своем кресле в офисе. Не знаю, благодаря каким законам физики, но это странным образом помогает уравновесить себя в до сих пор шатающемся мире. Резко ставлю ногу, останавливая очередной виток, и снова прокручиваю в голове текст задания для бота, которого купила Лори. — Не по доброте душевной ты же это делаешь, моя радость.
Но сосредоточиться не получается — виски простреливает новая порция головной боли.
Она со мной вот уже почти две недели, с тех пор, как жизнь разделилась на то, что было до тех ебучих поминок — и после них. И никакие таблетки не помогают. Иногда она просто сдавливает мозг и это ощущается как будто меня сунули под пресс, а иногда, как сейчас, я как будто с размаху влетаю в «железную деву», и железные штыри почему-то глубже всего вонзаются именно в череп.
Пока Лори была в реанимации — я просто глаз не мог сомкнуть. Работал днем и ночью, вливал в себя литры кофе и просто чудом не схватился за сигарету. Адски хотелось провалиться мордой в подушку и хотя бы где-то найти островок абсолютной пустоты, где не будет ничего — ни голосов, умоляющих сохранить им жизнь, ни грохота собственных кулаков по металлу реанимационной двери, ни звуков стучащих об стакан зубов.
И больше всего хотелось найти место, где меня не найдет «Еще больше я тебя ненавижу, Шутов». Но без звонка Авдеева о том, что Лори пришла в себя, уснуть никак не получалось. Потом, когда он прислал два этих слова, я отрубил на несколько дней. Вставал только чтобы исполнить свои базовые потребности — и снова засыпал. А сразу после этого впал в стазис, загнал себя под свою же «армированную оболочку» и отдал управление телом заложенным базовым программам — есть, спать, работать, ебашить в спортзале. Не сдохнуть.
Первым, что меня выбило из этого ступора, был поздний звонок от одного из моих парней — о переводе крупной суммы со счета Лори. Деньги действительно были огромные — возможно, примерно половина сбережений моей обезьянки. Я сначала даже подумал, что ее счет ломанули какие-то хакеры-самоубийцы, но хватило одной команды, чтобы через пару минут выяснить, чтобы выяснить — потратилась она добровольно и в мой карман, без всяких долбаных переносных смыслов.
Но зачем все-таки она пытается всунуть деньги Угоричу? И не просто деньги — она могла бы просто сунуть ему их на карту или придумать любой другой способ из самых простых. Но для этого она берет в аренду целую банковскую ячейку, которую арендует не на свое имя. В наше время банковские ячейки для хранения перевязанных резинками пачек наличности хранят разве что последние романтики с большой дороги. А вообще-то в них давно хранят драгоценности, слитки драгоценных металлов, акции…
— Важные документы, — продолжаю вслух эту цепочку и снова задаю ускорение своему креслу, раскручиваясь в противоположную сторону. — Деньги — это же просто наживка, да, радость моя? Ты хочешь, чтобы этот еблан прискакал за баблом и увидел то, что ты ему подсунешь.
Но здесь уже может быть вообще что угодно.
— Макс, — набираю своего главного мастера-ломателя, — а ну-как прошерсти мне этого типа, контакты сейчас тебе скину.
— Что интересует, Дмитрий Викторович?
— Банковские операции. Хочу узнать, сколько и где у него бабла. И банковские базы посмотри — возможно, он ждет одобрение кредита и типа того. Делать нужно быстро, аккуратно и осторожно. Ну, ты в курсе. Подключай ребят, если нужно.