Солдат и пес 2
Шрифт:
Налетев на меня, девушка удивленно распахнула глаза. Но в словах никакого изумления не было:
— Привет!.. Ты какими путями-дорогами здесь?
Я зачем-то хотел соврать, что случайно, но в последний миг почему-то передумал.
— Да если честно… — усмехнулся, — услыхал, как твой начальничек горланит. Заинтересовался. А потом твой голос услышал.
Она иронически вздохнула:
— Да уж, это он умеет… Слушай! Раз уж пришел, и время есть, не подождешь меня? Я в столовую, принесу этому оглоеду чаю горячего. А к тебе дело есть небольшое.
—
— Ты только следи, чтобы дежурному по части на глаза не попасть. Оно тебе надо?
— Совсем не надо.
— Вот и я так думаю. Смотри, отсюда все хорошо видно. Если заметишь Демина, вот так за гараж шмыгнешь, а там тропинка есть к вашим вольерам…
— Знаю.
— Тогда подождешь?
— Конечно.
— Я быстро! — и она улыбнулась.
Вот что она умела — двигаться с какой-то волшебной, по-хорошему ведьмачьей быстротой. Я глазом не успел моргнуть — а она уже на полпути к столовой…
Сумерки надвигались. Свежело. Из лаборатории меж тем донеслось сперва тонкое стеклянное звяканье, а потом фырканье и кряхтенье. Старший прапорщик, видать, догонялся, и к моменту, когда появилась Ангелина с фаянсовым заварочным чайником, из-за двери слышался уже неустойчивый храп.
— Все спокойно? — спросила лаборант.
— Более чем.
— То есть?
— То есть спит, похоже.
— Вон как! Ну так это и к лучшему. Заходи.
Зашли. Начальник лаборатории почивал сном младенца прямо за лабораторным столом. Переместить его куда-нибудь никакой возможности не было, поэтому Ангелина лишь пристроила его поудобнее.
— Ну, кажется… пойдет.
И, выпрямившись, взглянула мне прямо в глаза.
Странно. Мне в общем-то несложно прочесть мысль, выраженную во взгляде… Но в данном случае я не сумел ее разгадать.
Глава 17
— Слушай, — сказала она, отводя глаза. — Я хотела с тобой поговорить…
— Конечно, — ответил я вежливо. — Слушаю.
Ситуация, что и говорить, деликатная. Не сомневаюсь, что сплетни о романе рядового и вдовы подполковника разнеслись если не на весь город, то на всю нашу часть точно. Включая, разумеется, гражданских служащих
Я, впрочем, предвидел наш разговор с Ангелиной и к нему подготовился. Правда, поехал он в такую сторону, какой я не ожидал.
— Да… — девушка оглянулась. Климовских, похоже, обрел временную «экологическую нишу», полулежа за столом. Похрапывание его стало ровным, мирным.
— Я хотела сказать, — повторила Ангелина, — понимаешь…
Как-то она увязла в этих повторах, и мне это, признаться, поднадоело.
— Ангелина, — я едва удержался от того, чтобы поморщиться, — ты не решаешься что-то произнести?.. Да не тяни, скажи! Неужто не пойму?!
За время этого краткого монолога я успел подготовить себя ко всему, включая словесный выстрел: «я беременна». Однако прозвучало иное.
— Да, — согласилась она. — Ну, словом…
Она все-таки еще малость словесно поелозила, прежде чем раскрыть суть. Суть оказалась такова.
Жизнь
— Ну… — здесь она криво усмехнулась, — одна моя знакомая язвила — мол, ты, Гелька, можно сказать, заново целкой стала. Редкий, мол, случай.
И вдруг эта засуха сменилась ливнем. Сперва в моем лице. А потом…
— То есть, позавчера, — уточнила она, — вдруг он является. Как снег на голову.
Он — понятно, отец ее ребенка. Тот самый, что десять лет назад рванул в Ленинград делать карьеру в мегаполисе. И вдруг вернулся. Без карьеры, без денег… Да можно сказать, что без ничего. И сам-то, если правду говорить, как какой-то шелудивый пес, постаревший не на десять лет, а на все двадцать, со взглядом одновременно отчаянным и ожесточенным.
У Ангелины сложилось устойчивое впечатление, что он отсидел. Может, не на настоящей зоне, а на так называемой «химии» — это когда лиц, совершивших мелкие преступления, направляли на принудительную отработку в народное хозяйство, в основном на тяжелые и вредные производства… Вот и бывший залихватский ухажер, местный кандибобер, судя по всему, в Питере влип в некую нехорошую историю. О которой он ни слова, ни полслова, равно как и вообще о всех своих странствиях по белу свету. Ангелина, впрочем, и не особо спрашивала. Нет, интересовалась, конечно, но он ушел в упорное отрицалово: «так… суетился, гонял из пустого в порожнее… мудрость приходит с годами…» А она настаивать с расспросами не стала.
Правда, так и подмывало сказать: бывает, мол и так, что годы приходят одни, без мудрости. Но Ангелина все-таки сдержалась. Видно было, что мужик отхватил от жизни по самую маковку. И сыпать соль на раны как-то негуманно. Правда, она категорически запретила ему лезть к сыну со всякими сантиментами, слезами и соплями… Да хоть бы и без них. Совсем никак. Нет тебя, и нет. И на хер ты ему не нужен. Пока, по крайней мере.
— Хм, — произнес я, присаживаясь. — А ты вообще сыну как про отца объясняла? Раньше.
К этому времени мы перебрались в «жилую» комнату, где не так давно у нас и случилось внезапное обретение друг друга.
Ангелина тоже присела. Пожала плечами:
— Да как? Так и сказала. Врать не стала. Сказала: был, да сплыл. Где его черти носят, не знаю. Может, и объявится когда. Но вообще Пашка-то у меня парень умный. Взрослый не по годам. Мне иногда странно даже. А иной раз и страшновато станет. Вроде ребенок ведь! А по-житейски взрослый мужик. Что с ним станет?! В кого он может превратиться?.. Ребенок ведь ребенком должен быть, а он…