Солдат номер пять
Шрифт:
— Этих чертовых засранцев Динжера и Мэла освободили вчера.
— Значит, они в порядке, целы и невредимы? — Снова спросил я.
— Да, да, с ними все в порядке. Наверное, сейчас с удовольствием отливают в Херефорде.
Я в этом сильно сомневался, но позволил Энди продолжить.
— В любом случае, я видел, как ты свалился на землю и как в вади взорвалась граната.
— И тогда ты решил, что я мертв? — Опять перебил я.
— Да, именно так, — ответил он и продолжил. — Я спустился вниз по вади на 100 метров, снова повернул на север и перешел дорогу. Когда начало светать, я был уже не так далеко от границы, поэтому искал место, где можно было укрыться, нашел небольшую
— А что с Бобом или Быстроногим? — Снова вклинился я.
— Не знаю. Динжер был с Легзом, когда его схватили, и сказал, что тот в плохом состоянии. В общем, они начали избивать меня, пытаясь заставить говорить, но я держался неделю или около того. К тому времени я уже знал, что у них оказался и Мэл, и всем нам задали суровую трёпку.
Пока Энди рассказывал, я мысленно перечислял имена: Динжер, Мэл, Легз, он сам — трое до сих пор не найдены.
— Я принял решение рассказать им все. Это не стоило того, чтобы кого-то из нас забили до смерти. В этом был определенный смысл: никто из нас не обладал информацией, заслуживающей посмертного упоминания в донесениях, [69] в том числе и Мак.
69
Англ. mention in dispatches (MID). Один из видов поощрений за службу в Британской армии.
— Должно быть, иракские командиры были хорошо осведомлены, раз им потребовалось почти три недели на то, чтобы понять, что я был в составе патруля, — сказал я, подхватывая нить повествования. — Я думал, благодаря своему блефу выкрутился, но старая добрая тайная полиция, конечно, не слишком обрадовалась, когда поняла, что я все это время им врал.
Энди начал снова.
— Когда мы приехали в Багдад, охранники разрешили нам всем сидеть в одной камере.
— Что, вы трое почти все время были вместе? — Спросил я почти с недоверием. — Везучие ублюдки! Приятель, не хочешь попробовать посидеть в одиночке, как Мак и я?
Наше воссоединение прервала Луиза, сообщив плохие новости, которые сразу же омрачили нашу беседу.
— Мне очень жаль, но погода слишком плохая, чтобы вылететь сегодня. Вылет отложен до завтра, если условия будут подходящими.
— А как же иракцы? — Спросил я. — Это вызовет с ними проблемы? — Мне почудилось, как солдаты врываются в отель и уводят всех на ночь в тюрьму.
— Нам нужно, чтобы все, кто может, поднялись на третий этаж, — ответила Луиза не слишком уверенным голосом. Этого они явно не планировали; репатриация должна была произойти быстро, пока не появилось время на раздумья. А задержка давала возможность тем, кто выступал против освобождения пленных, предпринять атаку на это решение. — Трое из нас останутся и будут спать сегодня здесь, с ранеными.
Голос Луизы был бодрым, но ее лицо выдавало скрытое напряжение. Это была опасная ситуация для всех заинтересованных сторон. Улыбнувшись напоследок, она удалилась, сообщив новости тем, кто еще не слышал.
— Ну, пойду я тогда наверх, — сказал Энди, поднимаясь на ноги. — Увидимся позже. — И с этим прощальным комментарием он ушел, казалось, не обращая внимания на все происходящее.
Оставшаяся часть дня прошла без происшествий, настроение было более сдержанным,
Мне выпала сомнительная честь помочь Маку сходить в туалет. Последние несколько дней его мучила диарея, и в своем нынешнем состоянии он не мог ни двигаться, ни помогать себе. Нужен был поддон-«утка», которого в отеле, естественно, не оказалось, поэтому я сымпровизировал и снял верхнюю часть одной из больших пепельниц/мусорных баков. В результате у нас получился «горшок», который Мак смог подставить под свою спину и который, к своему облегчению, тут же наполнил. Вытащив полную емкость, я отставил ее как можно дальше от наших носилок и переложил ответственность за ее опорожнение на Луизу, — что она, соответственно, и сделала без возражений. Пусть лучше это делает она, чем я.
Никто не ожидал, что придется кормить всех заключенных на ночь, поэтому еды было очень мало. Иракцы любезно согласились прислать немного хлеба и риса, которые были распределены между теми, кто хотел продолжить наслаждаться диетой, которой они наслаждались в гостях у иракцев.
Свободные часы дали персоналу МККК достаточно времени, чтобы завершить все административные процедуры, необходимые для нашей отправки из Ирака в Саудовскую Аравию. Нам выдали удостоверения личности Международного Красного Креста, наше единственное средство идентификации, составили список присутствующих и сверили его со списком пропавших без вести, предоставленным коалиционными силами.
Луиза еще раз пришла со списком тех, кто не был учтен, и показала его всем присутствующим пленным. Любой свет, который можно было пролить на местонахождение или состояние этих лиц, мог оказать неоценимую помощь Красному Кресту при общении с иракцами.
Я прочитал список имен; те, кого уже учли, были вычеркнуты красным цветом. Сначала я увидел свое собственное имя, возможно, подсознательно обратив на него внимание, а затем из длинного списка стали появляться другие: Консильо Роберт; Филлипс Винсент; Лейн Стивен — их имена не были отмечены. Те из нас, кто присутствовал, кто был освобожден, Мэл и Динжер — все мы были вычеркнуты. Я перечитал список несколько раз и вдруг понял, что в нем отсутствует имя Джорди. Что все это значит?
Я передал список Луизе, и та лишь подтвердила, что Боб, Винс и Легз точно были в Ираке и что, возможно, ей нужно добавить в список имя Джорди. Сама мысль о том, что мы можем покинуть Ирак, не зная, что случилось с остальными, была крайне неприятной.
Несмотря на напряжение, ночь прошла без происшествий, но, к сожалению, утро не принесло избавления от непогоды. Кроме угрозы похищения, появилась и другая причина для беспокойства, более практического свойства — люди с ранениями, многие из которых были гораздо серьезнее моих, нуждались в серьезной медицинской помощи. У представителей Красного Креста не было ни средств, ни помещений в отеле, чтобы справиться с этой ситуацией.
Люди толпились в большой гостиной, изредка поглядывая через огромные зашторенные окна на патрулирующих в округе иракских солдат или на изменения, происходившие в сером, продуваемом ветром небе над головой. Один из летчиков, лежавший рядом со мной, был сбит всего два дня назад и рассказывал о том, как иракская армия была раздавлена сразу же после начала наземной войны. Почти невозможно было поверить, что такую огромную силу можно было разгромить подобным образом, но я не собирался жаловаться на отсутствие у них боеспособности.