Солдат номер пять
Шрифт:
С течением дня боги смилостивились к нашему положению, и сильный ветер утих, открыв окно возможностей.
— Мы получили подтверждение из Эр-Рияда, что самолеты уже в пути, — взволнованно сообщила Луиза. — Международная пресса уже узнала об этом и выстроилась вокруг отеля. Вы теперь знаменитости!
Я повернулся к Маку.
— Это будет проблемой, не так ли?
— Попробуем пробраться через черный ход, — ответил Мак. — Что угодно, лишь бы не попасть на первую полосу газеты «Сан».
Для доставки заключенных из отеля в аэропорт, как и прежде, использовались два автобуса. Расстояние от входа в отель до места парковки было не таким уж большим, но его вполне хватало, чтобы собравшиеся представители всех мировых СМИ могли хорошо рассмотреть каждого.
К
— Мы ведь все равно едем в машине скорой помощи, не так ли? — сказал я координатору МККК. — Так почему бы вам просто не подогнать ее к боковому выходу или чему-то в таком роде, а мы воспользуемся им и отделимся от остальных, чтобы укрыть своих людей.
— Да, и мы еще можем накинуть на голову куртки или рубашки, чтобы отвлечь внимание от машины скорой помощи, — предложил один из летчиков, наслаждаясь драмой.
Представитель МККК не видел необходимости в подобной секретности, но, тем не менее, выразил готовность помочь, если мы этого хотим.
Наступил час отлета. Фойе отеля было заполнено собравшимися военнопленными и их сопровождающими из Международного Комитета Красного Креста. Едва подавляемое волнение и предвкушение, витавшие в воздухе, были почти осязаемы. Все присутствующие страстно желали как можно скорее покинуть Ирак, оставить кошмар позади и воссоединиться с друзьями и семьей, но при этом с ужасом думали о том, что в любой момент все может пойти не так.
Ожидающие автобусы открыли двери, давая сигнал к отъезду; мы выскочили через служебный вход. Двое представителей МККК несли носилки Мака, а Энди помог мне пройти по коридору к выходу, а затем прямо в ожидающую нас машину скорой помощи. Мака быстро уложили на место, задернули шторы и закрыли задние двери. Когда двигатель заработал, я подумал: «Боже правый, пожалуйста, пусть это окажется правдой». Это был не первый раз, когда я прибегал к молитве после своего пленения. Хотя я и не особо верующий человек, но, как ни странно, в самые трудные часы молитва приносила мне некоторое утешение. Конечно, я обещал воздать должное Всевышнему, если Ему удастся вытащить меня из этой переделки.
Тем временем, верные своему слову, трое наших бесстрашных друзей из Королевских ВВС исполняли оскароносную роль «людей, не пожелавших быть узнанными». Накинув куртки на склоненные головы, они привлекли к себе внимание собравшихся журналистов и отвлекли внимание от нашей машины.
Через несколько минут мы уже ехали по центральным улицам столицы Ирака, преследуемые целыми машинами фотографов, репортеров и операторов. Я постоянно следил за происходящим снаружи, заглядывая за занавеску, отгораживающую нас от папарацци, и был поражен отсутствием вокруг разрушений. Я ожидал, что город превратится в разбомбленное месиво, напоминающее о массированных налетах, но все, что я увидел, — это несколько разрушенных зданий, при этом соседние дома с ними, как правило, совершенно не пострадали. Так мы и ехали 20 минут до аэропорта, постоянно преследуемые прессой.
Однако у входа в аэропорт им пришлось бросить свою добычу и жалобно наблюдать с периметра, как мы подъезжаем к двум ожидающим нас самолетам «Боинг-727» швейцарской авиакомпании «Свиссэйр».
Мне так отчаянно хотелось сесть в этот самолет, что я едва не пустил слюну, а мой пульс участился при мысли о том, что, возможно, уже через полчаса я поднимусь в небо и навсегда распрощаюсь с Ираком. Двери открылись, и Энди выскочил наружу, помогая мне сделать то же самое. Мак был так увлечен, что почти попытался сделать то же самое сам, но представитель МККК удержал его, пока не будут свободными руки. К тому времени, когда Мака подняли на борт, я уже хорошо устроился в задней части самолета.
Как и следовало ожидать, на загрузку самолета его нетерпеливым грузом ушло всего несколько минут. Наш самолет был заполнен в основном британцами и американцами, другой — кувейтцами и представителями других арабских стран коалиции.
В салон
Когда люки на борту были, наконец, закрыты и взревели турбины, я подумал о том, насколько непритязательно смиренны и уверены в своей работе эти люди. Отдавать себя в руки известных тиранов, помогать и защитить совершенно незнакомых людей — людей, которые не так давно были архитекторами того, что им совершенно не нравилось, — было актом полной самоотверженности.
Самолет проехал по взлетно-посадочной полосе и вырулил в самую дальнюю точку, а затем развернулся, чтобы приготовиться к взлету. Когда тяга увеличилась, и лайнер рванул вперед, я напоследок увидел изображения Ирака, прежде чем нас поглотили серые облака. Багдад, некогда оживленный улей и жемчужина Ближнего Востока, теперь исчез под самолетом, превратившись в печальную и разбитую оболочку своего прежнего «я». Его жители приняли на себя гнев Запада, однако Саддам Хусейн оставался у власти, и, казалось, был непобедимым; его по-прежнему следовало опасаться.
Через несколько секунд город полностью скрылся из виду, и теперь началось напряженное ожидание. Все на борту думали или беспокоились об одном и том же, — иракцам ничего не стоило запустить в сторону самолета зенитную ракету. Нам предстояло преодолеть огромную территорию, прежде чем мы окажемся в безопасности на границе с Саудовской Аравией. Минуты шли все медленнее, и хотя разговоров было много, они стали заметно приглушенными, как будто все на борту вели обратный отсчет.
Затем, внезапно и без предупреждения, с правого борта появилась пара американских Ф-16. Один из летчиков сманеврировал так, что фактически сел прямо на крыло «Боинга», придвинулся к нам как можно ближе, сорвал с лица кислородную маску, и стал снова и снова бить левой рукой по воздуху. Внезапно истребитель поднялся над лайнером, и, все еще оставаясь в поле зрения, совершил оборот вправо на 360 градусов, одновременно выпуская во все стороны тепловые ловушки. Затем он вернулся в исходное положение над крылом нашего самолета, так близко, что я мог легко разобрать кричащее, счастливое лицо молодого летчика. Этот маневр повторялся снова и снова, и каждый раз летчик пытался добиться более совершенного результата. Послание было громким и однозначным: «Не волнуйтесь, мальчики, теперь ни один иракец не посмеет вас тронуть; мы отвезем вас домой». С противоположной стороны появилась пара «Торнадо». Они тоже прижались к фюзеляжу, их летчики были чуть более сдержанными, но не менее восторженными, с улыбками от уха до уха. Глядя то на одно крыло, то на второе, я почувствовал, что у меня невольно наворачиваются слезы, поскольку напряжение наконец-то начало спадать, и когда мы пересекли границу Саудовской Аравии на двух пассажирских самолетах, сопровождаемых с обеих сторон истребителями, я понял, что наконец-то свободен.
ГЛАВА 18
Направляющийся на родину
Атмосфера на борту самолета была абсолютно эйфорической, повсеместно велись бурные разговоры. С таким же успехом это могло быть началом организованного туристического тура, настолько праздничным было настроение.
Перед посадкой в Эр-Рияде американский подполковник, являвшийся старшим офицером на борту, сказал всем, что из самолета все будут выходить в зависимости от звания, но, естественно, кувейтцы должны были занять почетное место вместе с нами. Мы с Энди и Маком решили, что сидя сзади, не будем втроем играть в эту игру и останемся в самолете, пока не прибудут представители нашего подразделения, чтобы сопроводить нас. Оскорбленный полковник направился к нам в конец самолета, чтобы перекинуться парой слов, но когда понял, что на самом деле имеет дело с тремя спецназовцами, двое из которых были ранены, его отношение полностью изменилось.