Соленый ветер. Штурман дальнего плавания. Под парусами через океаны
Шрифт:
Возобновление утерянного международного класса путем капитального ремонта под наблюдением инспекторов Ллойда стоило страшно дорого. На такой ремонт не было соответствующих ассигнований.
Решено было вернуть судно в Ленинград с грузом угля для портовых надобностей, поставить на зимовку и начать срочные хлопоты об ассигновании сумм в иностранной валюте на его ремонт.
После этого решения капитан К. ушел с корабля и остался в Англии.
«Товарищ» вернулся в Ленинград под командой старшего помощника.
Я был на судне после его возвращения, но дальше сходней не пошел. Там царило разливанное море дешевого фальсифицированного
Зима 1924/25 годов ушла на исхлопотание ассигнований на ремонт и переписку с иностранными судостроительными заводами.
11 июня 1925 года «Товарищ» вышел на капитальный ремонт в Киль.
Капитаном корабля был назначен некто С., долго служивший на парусных учебных судах в царское время и прекрасно знающий свое дело. Со стороны знаний и опытности трудно было найти лучшего капитана для учебного корабля, но… С. не ужился с учениками и был снят с судна в Киле.
Его заменил старый седобородый капитан Т.
Т. был малообразованный, очень покойный, очень себе на уме, молчаливый, плохо говоривший по-русски латыш.
Старший и второй помощники никогда не плавали на парусном корабле, третий плавал матросом и только четвертый прослужил одну навигацию помощником на маленьком парусном шхуно-барке в Азовском море.
Ремонтом заведовал главным образом боцман, и ремонт был сделан так, чтобы, что называется, «отбыть номер». Ни о каких перестройках и улучшениях, конечно, не могло быть и речи. А если добавить к этому, что боцман от старости был настолько слеп, что с палубы не видел людей на реях, то можно себе достаточно ясно представить, какой «капитальный» ремонт получил «Товарищ».
Однако, если слово «капитальный» производить от слова «капитал», то ремонт был достаточно капитален для того, чтобы немцы занесли «Товарищ» в регистрационные списки и присвоили ему класс германского Ллойда.
Пока «Товарищ» ремонтировался, Москва торопила берлинское представительство Совторгфлота с приисканием для него груза в какой-либо отдаленный порт.
Груз был найден — гранитные кубики для мощения улиц, из шведского порта Лизекиль в Росарио в Аргентину, на общую сумму фрахта около 23 тысяч рублей на наши деньги.
Что думали берлинские представители, соглашаясь на эту фрахтовку, трудно сказать.
Порт Росарио лежит на реке Парана в 600 километрах от берега моря. Глубина фарватера на перекатах при нормальном уровне воды — 22 фута. Осадка «Товарища» в полном грузу около 23 футов. Дойти под парусами не только до Росарио, но даже до Буэнос-Айреса, который лежит в устье Лаплаты, образующейся от слияния рек Параны и Уругвая, корабль размеров «Товарища» не может. Во что обойдется буксировка большого, глубоко сидящего корабля 600 километров вверх по реке, неизвестно.
Но это, конечно, все «пустяки». Ремонт «Товарища» был сделан, судно получило класс; груз в отдаленный южно-американский порт найден, — задание Москвы выполнено на 100 %.
2 декабря «Товарищ» вышел под буксиром из Киля, 4 декабря прибыл в Лизекиль и стал под нагрузку.
Никто не знал и никто не мог вычислить точной грузоподъемности «Товарища». Чертежей судна не было, и их, конечно, не догадались сделать, сняв размеры с натуры во время стоянки в доке на ремонте в Киле. Решили на глазок, что «Товарищ» «должен» поднять не менее 3500 тонн, и на это количество подписали условие. В результате корабль оказался перегружен на семь дюймов ниже
В таком виде «Товарищ» 1 января 1926 г. вышел в море.
Путь его лежал через Английский канал, мимо берегов Франции, Испании, Португалии, на острова Зеленого Мыса, а оттуда к устью реки Лаплаты.
Однако капитан Т. не пошел этим путем. Опасаясь узкого Английского канала, он решил «упростить» маршрут и, обогнув Англию с севера, войти на простор Атлантического океана, а там, отойдя подальше от берегов, спускаться на юг.
Если бы этот старый, но наивный человек, прежде чем принять такое классически простое решение, потрудился заглянуть в лоции и карты ветров и течений, то он увидел бы, что Гольфстрим, с силой прорываясь между Шотландией, Шетландскими и Оркнейскими островами, устремляется к берегам Норвегии и образует в проливах противное течение со скоростью до 5 миль в час и что с декабря по март в этих местах дуют непрерывные штормы из западной половины компаса, то есть прямо в лоб «Товарищу». Даже пароходы с сильными машинами редко рискуют огибать Британские острова в это время года в направлении с востока на запад.
Умеренные попутные ветры быстро донесли корабль до северных берегов Шотландии, но тут, как и следовало ожидать, ветер отошел к западу и превратился в шторм.
Началась бесплодная лавировка против противного шторма и течения. Перегруженный и неправильно нагруженный корабль плохо всплывал на волну и качался так порывисто, что каждую минуту могли не выдержать толстые проволочные ванты и штаги и громадные двадцатишестисаженные стальные мачты, весящие сотни пудов, полететь за борт со всеми реями и парусами. Слишком низкое положение центра тяжести превратило корабль в ваньку-встаньку, и он совершенно потерял эластичность движений. Волны били в него, как в скалу, давили его, срывали все на своем пути, а течение и ветер неизменно относили бедствующий корабль все дальше и дальше к северо-востоку.
«Товарищу» не удалось проскочить ни между Англией и Оркнейскими островами, ни между Оркнейскими и Шетландскими.
Когда последние острова перестали прикрывать его от громадной океанской волны, положение корабля сделалось критическим.
По палубе ходил настоящий бурун, почти совершенно прекративший сообщение между кормой и носом корабля. Запасная брам-стеньга — бревно в десяток сажен длиною, около трех четвертей в поперечнике и весом пудов полтораста, принайтовленное к массивным железным рымам на палубе, оторвало водой вместе с рымами, и оно начало бешено носиться по палубе, бить в борта как тараном и крушить все на своем пути.
Боцман и несколько человек матросов, ежесекундно рискуя быть раздавленными, сбиваемые с ног волнами, работая по грудь в воде, накинули в конце концов на обезумевшую брам-стеньгу петли из проволочного троса и кое-как притянули к борту. На помощь им подоспело несколько учеников, и общими усилиями привязали страшное чудовище цепями к бортовым стойкам.
Больше недели упрямый капитан Т. старался вылавировать на запад.
Несколько человек было перекалечено, одна из шлюпок разбита в щепы, с полдюжины новых, только что сшитых в Германии парусов изодрано в клочья, и, наконец, в корабле показалась течь.