Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
В ответ на это его мужики резко дергаются вперед, сразу оба, как киборги по беззвучной команде. Один залетает мне за спину, нажимает на затылок и тупо вдавливает голову с тол, так сильно, что зубы до крови врезаются в щеку. А когда я пытаюсь вырваться - рядом появляется второй и я замечаю стальную «одноглазую» трубку глушителя, который нацелен прямо мне в лицо.
Блять.
Блять, блять, блять!
— Костя, если он дернется или перестанет быть достаточно мягким - отстрели ему… что-нибудь.
— Никита, давай… - Дуло плотно
– Давай все обсудим. Спокойно. Я не очень понимаю, каким образом мои мозги вокруг решат наше маленькое… финансовое недоразумение.
Он снова противно смеется и предлагает своим амбалам усадить меня обратно. Они делают это, но максимально неласково, как будто я - какой-то мальчик для битья. Приходится молчать и терпеть, пока троица не свалит из моего дома.
В голове уже прокручиваю варианты, кому слить маленький компромат на этого гандона и парочку его «партнеров», чтобы они, когда им прилетит за компанию, потом уже сами добивали старого козла. Сука, да меня никто в жизни так не унижал, как эта седея гнида!
Когда Щербаков садится обратно в кресло, а его мужики так и стоят по обе стороны от меня, его взгляд выразительно утыкается смятый листок, теперь испачканный еще и следами моей слюны. Разворачиваю, пробегаю взглядом по длинному столбик цифр и потом смотрю в итог.
Он совсем ёбнулся?!
— Вижу, тебя тоже впечатлило наше с тобой… как ты там выразился?
– Щербаков вальяжно закидывает ногу на ногу.
– Маленькое финансовое недоразумение. А представляешь, каково было мне - вот так, за завтраком из моего любимого французского омлета, узнать, что все это время ты, сукин сын, имел меня, как какого-то пидара из подворотни.
— Ты серьезно?!
– В сердцах повышаю голос и дуло в очередной раз опирается мне в щеку. Приходится поднять руки, чтобы показать, что я все понял и буду вести себя хорошо. От унижения сводит живот, как будто внутри работает перемалывающая кишки машина.
– Никита, сорян, но это… вообще…
— Это вместе с моральной компенсацией, - перебивает он и медленно встает, оправляя лишенный даже микроскопических складок пиджак. Амбалы тут же послушно становятся ему за спину.
– У тебя три дня, Олежек. Ровно три, начиная с этой минуты. Никаких отсрочек, никаких поблажек. Попробуешь снова меня наебать - разговор у нас будет совсем другой. Короткий и неприятный. Некоторые вещи я привык решать быстро, особенно, когда на кону стоит моя репутация. Скажи спасибо своей сосалке, что я сжалился и накинул еще день.
Дождавшись, пока я кивну в знак того, что услышал, Щербаков идет к двери, но уже у порога останавливается и добавляет с видом человека, который забыла самое главное. Что, блять, он еще от меня хочет, ёбаный ты блять?!
— На случай, если вдруг твой тупой мозг
Когда он уходит, я еще раз смотрю на цифры в сраной бумажке.
Это реально полный пиздец, потому что есть просто большие суммы, есть очень большие суммы, и даже - нереально большие, но выставленный Щербаковым счет - это лютый пиздец. Мне придется конкретно выпотрошить все свои счета и активы, чтобы дать седому мерину то, что он хочет.
Пока прокручиваю в голове, где и сколько, по примерным подсчетам, перед глазами мелькает разлитое бухло на столе. Уродливые капли цвет мочи с кровью на моем прекрасном дорогущем столе из орехового дерева, который привезли под спецзаказу с бельгийской фабрики. Смахиваю их рукавом, но становится еще грязнее.
Проклятый Щербаков!
Бью кулаком по столу - снова и снова, пока не начинает трещать пальцы.
А потом смахиваю все на пол.
Хватаю стакан, разбиваю об лакированную поверхность. Самым большим осколком царапаю на ней «ХУЙ ВАМ ВСЕМ!!!» И устало падаю обратно в кресло, корчась от боли, когда кровь толчками бьет из разрезанной ладони. Перетягиваю ее носовым платком, но ни хрена не помогает.
Вылетаю в гостиную. Ника сидит на диване, как Хома из старого фильма, в кругу использованных, испачканных кровью салфеток. На мое появление она вообще никак не реагирует - продолжает смотреть в одну точку перед собой и стирать кровь с противно распухшей губы. Блять, она вообще может сломаться? Сколько ее нужно бить, прежде чем закончится заряд ее внутреннего мотора, она ляжет, и наконец, перестанет корчиться, изображая жизнь?
Интересно, она что-то слышала?
— Не вздумай делать глупости, девочка.
Она, не произнося ни слова, бросает под ноги очередную использованную салфетку. Я бы с огромным удовольствием въебал бы ей как следует, чтобы забыла как корчить вот такую рожу, но сейчас есть дела поважнее.
— Мы еще вернемся к этому разговору, Ника.
«Как только я разберусь со старым козлом».
Глава семьдесят вторая: Венера
Глава семьдесят вторая: Венера
Я не сплю всю ночь.
Брожу по дому как призрак, хотя «брожу» - это громко сказано, потому что мое хромое передвижение с трудом вписывается в привычное значение этого слова. Пару раз за ночь мои колени так невыносимо противно скрепят, что я невольно вспоминаю то темное фэнтези, в котором один из главных героев был ядовитым, искалеченным пытками инквизитором, и половина его дурного характера «образовалась» именно ежеминутным страданиям, потому что он тоже не мог ходить без своей тяжелой трости.