Солнце больше солнца
Шрифт:
Проходили солдаты - Маркел удивился, увидев пареньков моложе себя, усталых, деловито-серьёзных. Илья сказал ему:
– Мордашки не деревенские, сразу отличишь!
Обгоняя пеших, рысил верховой, повернул коня в ворота. Гость спешился, поправил фуражку и объявил парням:
– Я - квартирьер!
Ему не больше восемнадцати. То, как непринуждённо отчётливо он произнёс "квартирьер", невольно восхитило Маркела. Он слышал трудное красивое слово впервые.
– Прошу показать жильё!
– без запинки произнёс солдат то, чему его, видимо, учили.
Обреев взбежал
– У вас поселятся штабс-капитан с ординарцем, писарь и фельдшер.
Быстро вышел, сел на лошадь и ускакал - человек, ценящий возложенные на него хлопоты.
Илья и Маркел перенесли свои постели в кухню, рассудив, что Мария может остаться в комнате с окном в огород: четверым постояльцам места в доме хватит.
Из кухни увидели во дворе военного, который только что сошёл с гнедого коня, две двуколки и въезжающую подводу. На первой двуколке лежали баул, вещевой мешок и две винтовки, вторая двуколка имела парусиновый верх. Правивший первой двуколкой солдат соскочил наземь.
Обреев заспешил из дома к приехавшим, Неделяев шёл за ним. Военный возле коня передал повод солдату, поглядел на подходивших. На нём был мундир без погон, но не вызывало сомнений, что это офицер. В его лице была если не властность, то уверенность в себе, как у молодого учителя, который старается её показать ученикам.
– Отец где?
– спросил он Илью, приняв его за хозяйского сына.
Илья, поняв, ответил с улыбкой:
– Нет отца, мы тут заместо хозяев.
Офицер не стал расспрашивать, сказал:
– Нужен овёс лошадям, мы заплатим.
Обреев и Маркел пошли в сарай отмерять овёс. Солдат, приехавший на двуколке с парусиновым верхом, и ещё один, который сидел на подводе, стали распрягать лошадей.
18
Около колодца солдат лил из ведра воду на руки офицеру, который разделся до пояса и держал кусок мыла. Офицер намылил торс, шею, лицо, омылся с помощью солдата, тот в заключение окатил его водой и, подав полотенце, доложил:
– Еда готовится.
– Хорошо, - офицер направился в дом.
Маркел, который собрался набрать из колодца воды для кухни и стоял поодаль с вёдрами, приблизился к солдату:
– Мне надо его спросить... как его назвать: "ваше благородие" или "высокоблагородие"?
– У нас любому начальству говорят одинаково "господин". Хоть ты генерал будь, тебе скажут "господин генерал"!
– услышал Неделяев.
Солдату было лет двадцать пять, он смотрел на парня умными с хитринкой глазами.
– Обратись "господин штабс-капитан". Что спросить хочешь?
Неделяев помялся, объяснил:
– Если заплатят, мы можем овцу зарезать. Или вы её так заберёте?
– Это пусть он тебе скажет.
Маркел отнёс вёдра с водой в кухню, постучал в дверь горницы, услышал "да!" У стола сидели тот, кто прикатил на двуколке
Писарь был не старше двадцати, он держал перед собой развёрнутую газету; это он сказал "да!" Маркел прочитал название газеты "Слово народа".
– У тебя дело?
– спросил писарь.
Глядел на вошедшего и фельдшер, у него было выражение человека невесёлого, вынужденного постоянно утешать.
– Мне надо спросить господина штабс-капитана!
– подтянувшись, произнёс Неделяев твёрдо и независимо, как мог.
Говорить об овце он не собирался. После того внимания, каким его оделял Москанин, он желал любому обладателю власти задавать вопросы о человечестве.
– Он занят, - писарь бросил взгляд на закрытую дверь в комнату.
– Говори нам!
Неделяев едва не повторил, что ему надо увидеть штабс-капитана, - не решился и степенно проговорил:
– Узнать бы вашу идею...
– Книги читаешь?
– живо спросил молодой человек, складывая газету и кладя её на стол.
– Раньше читал, пока скучно не стало, - сказал Маркел с ноткой пренебрежения к прочитанному.
Фельдшер повернулся к нему на стуле:
– И что же ты читал?
– Басни графа Льва Толстого - про волка и журавля, волка и козу, волка и кобылу...
– ответил Маркел с пресным видом и требовательно обратился к молодому: - Вы зачем войну ведёте?
Тот принял строгое выражение и охотно заговорил:
– Народ избрал своих представителей в Учредительное Собрание. Оно должно было учредить законы нашей жизни в государстве. Но большевики разогнали Учредительное Собрание. Мы воюем за то, чтобы оно опять собралось.
– Молодой человек не без гордости произнёс: - Наша часть - вся из добровольцев и зовётся "Отряд защиты Учредительного Собрания"!
– А как вам старый режим, царь?
– спросил Неделяев.
– По старому режиму плачет лишь кучка монархистов!
– наставительно произнёс доброволец.
– А я - социалист-революционер: эсер!
– отчеканил он последнее слово.
– Иван Валерьянович, - он указал взглядом на фельдшера, - тоже эсер. И штабс-капитан Тавлеев - тоже. У нас в отряде немало эсеров. Мы за демократическую республику! Это значит - за такую, в которой народ свободно избирает власть. А большевики топчут демократию!
– он пальцем коснулся газеты.
– Вот здесь описано, сколько невиновных они убили без всякого суда.
Фельдшер сказал писарю, искоса глянув на Маркела:
– Они тут были, он должен бы про них понять...
Парень стоял молча; в горницу вошёл из комнаты штабс-капитан со словами:
– Я услышал разговор о политике!
Несмотря на военную форму - неновую, как сейчас приметил Маркел, - офицер выглядел опрятным домоседом.
– Ты хочешь разобраться, за что идёт война. Сядь и будь внимателен, - сказал он Маркелу.
Тот сел на стул, который был подальше от стола, спросил: