Солнце больше солнца

Гергенрёдер Игорь Алексеевич

У стола спиной к дому стоял штабс-капитан Тавлеев, похожий на надевшего военную форму безукоризненно опрятного учителя. Слева от него встал статный красавец-подпоручик Белокозов, командир разведчиков. Справа от Тавлеева стоял начальник штаба отряда поручик Кулясов - поджарый, невеликий ростом, он неожиданно заговорил густым басом, обращаясь к солдатам:

– Желающие, приготовьтесь!

Кулясов положил на стол перед собой коробку папирос "Товарищъ" ныне из-за войны закрытой в Ростове-на-Дону табачной фабрики "Работникъ", коробку украшало изображение расчёсанного на пробор

бородатого господина в сюртуке, расстёгнутом на солидном животе, который, выпирая, натянул белую рубаху с рядом красных пуговиц. Поручик вынул из коробки папиросу и, разминая её, с удовольствием понюхал.

Писарь Сосновин, подошедший к торцу стола, положил на него листы бумаги, карандаш и пучок соломинок, три среди них были короче остальных. Молодой человек завернул пучок в бумагу так, что соломинки высовывались наружу концами одинаковой длины. Солдаты стали подходить по одному и тянуть жребий. Трое, которые его вытянули, встали у стола в ряд с офицерами.

– Прошу сесть!
– произнёс штабс-капитан.

Он, пятеро других судей и писарь сели на стулья. Тавлеев приказал подвести обвиняемого и вызвать свидетеля. Утевский, на этот раз собранно-спокойный, остановился там, где ему указали: поодаль от стола. Мужчина, которого развязали после того, как привезли, стоял в потрёпанном пиджаке перед столом. С крыльца позади судей на него смотрели Маркел, Илья, Мария, ординарец штабс-капитана Михаил и его младший брат Пётр - невысокий ловкий разведчик, бросивший гранату в избу, где ночевали красные. Михаил знал от брата подробности боя и то, как был взят обвиняемый.

Мужчина, не отличаясь ростом, выглядел неслабым и был не из худощавых. В сарае его захватили без фуражки, и он уже несколько раз попросил, чтобы ему дали что-нибудь прикрыть голову от солнца. Его тёмные волосы были коротко пострижены, меж ними просвечивала кожа.

– Господа, примите в ваше внимание, что я давеча дал господину офицеру все сведения о красных, какие поблизости, - поглядев на Тавлеева, проговорил он смиренно, обвёл взглядом сидящих за столом.

– Сведения ещё надо проверить, - сказал штабс-капитан, - но если они и правдивы, это не освобождает вас от наказания, если обвинение будет доказано!

Писарь занёс в протокол фамилию, которой назвал себя пленный. Записав, что, по его словам, он, мобилизованный, служил в фуражной команде, Сосновин добавил установленное разведчиками: команда забирала у селян не только сено и овёс для лошадей, на возах оказались мешки с зерном и мукой, корзины с яйцами, полушубки, овчины, сапоги, тёплая одежда, включая женскую, топоры, молотки и прочее. Отступая, красные с помощью подобных команд вывозили всё, что можно было вывезти, из мест, куда ещё не вошли белые.

Штабс-капитан сказал об этом пленному, спросил:

– И вы утверждаете, что заготовляли только фураж?

Тот прижал к груди крупные кисти рук, воскликнул голосом клянущегося:

– Я себе ничего не взял! ни деревянной ложки, ни портянки!
– он подтянул к локтям рукава пиджака, простёр руки к Тавлееву: - Не только у меня такие рисунки! Ваш солдат не сказал, что вот их, вот эти самые видел на руках того убийцы!

Было

понятно, что, когда в свете керосиновой лампы обнаружились татуировки у пленного, Утевский мог заявить, что именно их он запомнил. Однако он и теперь повторил суду, что не помнит, какие татуировки были на руках убийцы.

– А самого тебя я запомнил и никогда не забуду!
– отчаянно крикнул солдат, так и подавшись к пленному.

Тот, словно сожалея и сочувствуя парнишке, сказал скорбно:

– Молодой вы и ошибаетесь, на невиновного навлекаете... Вы и про перстень на пальце говорили, а где он?

Штабс-капитан обратился к Утевскому:

– Пожалуйста, для протокола - что вы говорили о перстне?

Солдат проговорил понурившись, но твёрдым голосом:

– На правой руке убийцы, на среднем пальце, был перстень с печаткой - по виду медный или золотой.

– Так. Перстень не найден!
– произнёс Тавлеев, поглядел на сидевших справа от него и на тех, кто сидел слева: - Решайте, господа! Я считаю - доказательств для приговора к расстрелу недостаточно. Я не сомневаюсь в искренности Утевского, но убийца, которого он видел, и обвиняемый могут быть необыкновенно похожи внешне. Это случается.

Ординарец Михаил сбежал с крыльца, наклонился над плечом штабс-капитана, зашептал.

– Господа!
– тот опять обратился к товарищам.
– Никишов просит позволения ещё раз обыскать обвиняемого.

Позволение было дано, и Михаил Никишов с сосредоточенным видом подошёл к мужчине в пиджаке, который тут же развёл руки, с готовностью открывая доступ к карманам. Солдат вывернул один и другой, повернулся к сидящим за столом и сообщил как о новости:

– Пустые!

Судьи молчали, по-видимому, недовольные тратой времени. Михаил сказал:

– А вот тут дырочка.

В вывернутом дне кармана разошёлся шов.

– Что-то могло провалиться под подкладку, - говоря это, Михаил хотел было пощупать полу пиджака, но пленный внезапно оттолкнул его обеими руками:

– Не касайся моего тела!
– и закричал: - Господа, что за срам надо мной?! Не допускайте!

– Ну что ты, что ты, не осрамим, - говорил Михаил добродушно-ласково, словно успокаивая кого-то слабого и перепуганного, при этом из своего кармана извлёк складной нож и раскрыл его.

– Пиджак снимите с него аккуратно, не тряхните, не порвите, - обратился Никишов к солдатам.

– Пытать начнёте? Ваша сила...
– пленный, оставшись в нательной рубахе, издал стон нестерпимой муки.

Михаил взял снятый с него пиджак, присел на корточки, ножом отпорол подкладку понизу. Выпрямляясь, обеими руками поднял пиджак за плечи - что-то упало на землю. Несколько солдат рванулись к предмету.

– Кольцо!

– Кольцо золотое!

– Как есть, перстень!

От полоснувших слух возгласов скопище солдат шевельнулось, заколебалось; на тех, кто был ближе к пленному, к Михаилу и к солдатам, склонившимся над перстнем, напёрли те, что стояли позади. Михаил, взяв с земли перстень и держа его двумя пальцами, поднял руку над головой, показывая всем, затем подошёл к столу судей, положил находку перед штабс-капитаном.