Солнце цвета крови

Казаков Дмитрий Львович

Вновь сели на лавки и взялись за весла, но на этот раз шли вниз по течению, и грести было гораздо легче. Не успели сгуститься вечерние тени, а солнце — нырнуть за пики высящихся на западе гор, как впереди открылось море, темно-синее, словно огромный драгоценный камень.

Апардьон стоял на высоком холме, возвышавшемся у самого устья неширокой речушки. Вокруг него на валу высился не обыкновенный частокол, а настоящие деревянные стены, сложенные из больших толстых стволов, которые и захочешь — не подожжешь. По углам виднелись мощные башни. Точно огромные мрачные

чудовища они недружелюбно смотрели на море узкими глазками бойниц. На башнях, на стенах и у ворот, ведущих в город, была стража — воины в кольчугах и с длинными мечами.

— И что, мы будем штурмовать этот город? — спросил Ивар у Нерейда.

Они расположились среди густого кустарника, росшего у самого моря. Среди пышных зарослей лазутчиков не разглядел бы даже орел, зато им все было прекрасно видно.

— Зачем? — удивился Нерейд. — Мы будем его грабить! Не зря конунг пока спрятал драккар и направил разведку!

Кроме них подходы к Апардьону с других сторон изучали еще две пары лазутчиков. Корабль же викингов был под охраной укрыт в небольшой бухте гораздо севернее.

— А как можно грабить город, не взяв его штурмом? — не понял Ивар.

— Скоро поймешь, — загадочно ответил Нерейд и вновь уставился в сторону Апардьона.

Судя по тому, что стражи настороженно вертели головами, вглядываясь в окрестности, а в ворота одна за другой въезжали телеги, заваленные крестьянским добром и усаженные людьми, кто-то предупредил обитателей города о том, что в окрестностях появились страшные северяне.

Ивар на разведку идти не хотел. Но Эйрик Две Марки, который принял что-то вроде покровительства над молодым викингом, добился своего. Идя след в след за Нерейдом, Ивар всю дорогу отчаянно трусил. Ему казалось, что вот-вот из-за кустов вылетит стрела и воткнется в не защищенное кольчугой горло или выскочат крестьяне с топорами…

Но обошлось. Теперь приходилось лежать на холодной сырой земле, сдерживать зевоту и изо всех сил вслушиваться в то, что происходит вокруг. Один наблюдает, другой охраняет — очень простое правило, которого следует придерживаться, если хочешь выжить.

Хотелось пить, а от голода неприятно бурчало в животе.

— Ладно, пойдем, — сказал, отползая назад, Нерейд.

— Что, определил слабые места? — спросил Ивар. Тут же он задел коленкой узловатое корневище и зашипел от боли, точно большая и очень сердитая змея.

— Нет, — покачал головой рыжий викинг, за заслоном из высоких кустов выпрямляясь в полный рост. — Стена тут хороша. Подойти тяжело. Кроме того, нас ждут именно с моря. Поэтому, я думаю, нам отсюда атаковать не стоит.

Он потянулся так, что в спине захрустели позвонки, и широким, размашистым шагом двинулся на север. Ивару ничего не оставалось, как последовать за соратником.

Веревка больно врезалась в плечи, а за спиной слышалось мощное дыхание. Ивара обдавало запахом пива и гнилых зубов, который, однако, не мог перебить вонь гниющих водорослей, через склизкие заросли которых они протискивались почти с самого заката.

Драккар, ведомый бечевой, неслышно скользил вдоль берега. С суши его

прикрывали несколько вооруженных воинов, прочие, сипя и хрипя, месили сапогами морское дно. Вода чуть не шипела, прикасаясь к раскаленным от усилия телам.

— Все, хватит! — шепотом окликнули с берега. Голос Хаука можно было узнать с некоторым трудом.

Ивар поднял голову. Тихо струился слабый свет с почти полностью затянутого тучами неба. Ивар постепенно узнал окрестности. Еще полсотни шагов, и из-за мыса, точно кинжал вонзающегося в море, станет виден город.

— Эйрик, высунешься из-за мыса не раньше, чем мы вышибем ворота! — проговорил Хаук, пока викинги, тяжело дыша, выбирались на берег. Вода стекала с них потоками, с тихим журчанием исчезая в траве.

Шестеро уходящих выстроились цепочкой и в полном молчании исчезли в лесу. Впереди — лучший следопыт дружины — Даг Бесшумный. Кроме него конунг, Торир и Сигфред Весло — все легкие и ловкие, как рыси. Арнвид, которому отведена главная роль, и еще Ивар. Он сам не мог понять почему. За спинами — щиты, мечи оттягивают пояса; кольчуги, чтобы не звенели, оставили на корабле.

Во время пути через ночной лес Ивар чувствовал себя непривычно и тревожно. Деревья, раскачиваемые ветром, казались исполинскими чудовищами, в темноте что-то шуршало, ухало и трещало. Присмотревшись повнимательнее, можно было разглядеть крошечные источники света за стволами — то ли гнилушки, то ли горящие глаза неведомых зверей, то ли факелы лесных духов…

Мягко шелестела под ногами трава, шумело за спиной море. Из глубин леса тянуло запахом листвы и сырой травы. Мрак вокруг казался таким густым, что его можно было черпать ведрами. За направлением движения Ивар не следил и поэтому очень удивился, когда деревья впереди разбежались, открыв обширную, в полсотни шагов, вырубку. Высящаяся за ней темная масса, должно быть, была городской стеной.

— Ползком!

Шепотом отданный приказ был передан по цепочке, и викинги один за другим принялись ложиться. Слышались приглушенные проклятия.

Ивар тоже бухнулся на живот и пополз, стараясь не терять из виду сапоги ползущего впереди Сигфреда. Это оказалось на удивление нелегко. Руки он тут же ободрал обо что-то, в живот постоянно впивались какие-то острые сучки, а вдобавок, разворошив локтем муравейник, Ивар едва не задохнулся от резкого кислого запаха.

Стена медленно приближалась. На ней не было видно ни единого огонька, все стражи с факелами, должно быть, столпились у ворот, ожидая, когда же к городу подплывет корабль с драконьей головой на носу.

Сопя, точно обожравшийся медведь, Ивар полз вперед. Пот заливал глаза, мешая видеть. И, лишь упершись лицом в сапог Сигфреда, молодой викинг остановился. Его соратник спереди замер и явно чего-то ждал.

На счастье, в дружине были люди с куда более острым зрением, чем у Ивара.

Тренькнула тетива лука Торира, и со стены с мягким шлепком упало что-то большое.

— Веревки! — Хаук теперь не боялся командовать вполголоса. На этом участке стены, судя по всему, был выставлен только один часовой.