Солнце встает над селом Дзауга

Битаров Вадим

– Нет, но…

– Слушай, - перебил он ее – У меня есть к тебе дело. Наши сегодня сняли кафе, устраивают там сходняк. Поехали? Отдохнешь, развеешься…

Инга прыснула и махнула рукой.

– Да ты что, Марик?! Какие мне сейчас сходняки?

Он сердито сдвинул брови и взял ее за плечи.

– Послушай-ка меня, подруга. Мне не нравится, что ты ушла в подполье. На парах не появляешься, с друзьями не видишься. Ты просто помешалась на этой

мести. Не надо, Инга. Вернись в свою прежнюю жизнь. Не позволяй этим событиям сломать тебя.

– Они меня и не сломают.

– Ну, так докажи это. Веселись. Положи на них всех. Забудь.

В ее глазах стремительно промчалась синеватая искра злости.

– Забудь? Ты так говоришь, как будто мне на ногу в трамвае наступили. Ты вообще понимаешь, что произошло?!

– Понимаю, но… Так будет лучше для тебя, - он распахнул дверцу машины – Короче, не парь мозги, поехали. Ну, ради меня!

Она вздохнула и влезла на переднее сидение.

– Маленький, хитрожопый провокатор!..

4.

Вечеринка была посвящена тайной любви или какой- то подобной чепухе. Все, на что хватило фантазии экономистов. Кафе с энтузиазмом разукрасили шариками, звездочками, рыбками, сердечками и прочей пошлятиной. Между столиками носились девочки- почтальонши, разносившие любовные записки.

Инга и Марик величественно вошли в зал. Более нелепую пару трудно было себе представить: она - высокая, тонкая, смуглая, девушка с рекламного щита «Отдых на Кипре». Рядом ковылял коренастый, лопоухий Марик, едва доставая ей до плеча. Инга буквально физически ощутила, как после их появления изменилась атмосфера в зале. Даже общий гул болтовни стал на пол - тона ниже. С разных сторон из укрытий по ней велся прицельный партизанский огонь якобы - рассеянных взглядов. Все здоровались с ней, но с совершенно новой интонацией, и это было очевидно.

– Что происходит?

– А что происходит? Ничего. Все чудесно. Пойдем, сядем вон там, - он потянул ее к свободному столику, и тут они столкнулись с Сосом.

– Здорово, Чебурек! – воскликнул Марик и протянул ему руку. Сос холодно поздоровался с ним и прошел мимо, даже не взглянув на Ингу. Она опешила.

– Это что еще такое? Он меня уже не узнает?..

– Да ладно тебе…- Марик залился краской, из последних сил пытаясь сохранить непринужденное выражение лица. – Садись. Что будем кушать?

– Объяснишь ты мне, черт возьми, что здесь творится?

– Ну… -он начал истязать в руках салфетку –Ну, ходят всякие слухи… Не обращай внимания.

– Какие слухи? – она сверлила его злыми глазами.

– Вроде как… Ты спишь с Габараем. И всей этой его конторой. Обычные

гнусные универовские сплетни.

– Ах, вот даже как, - она закивала головой – Офигительно!

– Да наплевать! – он развел руками – Пусть болтают! Высраться на всех! Рядом с тобой есть друзья, которые тебя любят и не верят во всю эту чушь. А Сос… Да пошли его, если он такой дебил!

Она вздохнула и отвернулась.

– Мороженное будешь, Инга?

– Мне бы бифштекс с кровью… С полной тарелкой крови!

– Ладно тебе! – он заказал мороженное и шампанское. – Тебе надо выпить.

– Да не за что мне пока пить.

– Как говорится, - Марик откупорил бутылку и наполнил бокалы – жизнь - прекрасный повод для веселья.

Они чокнулись и выпили. Шампанское тут же ударило ей в голову, и настроение стало стремительно ухудшаться.

– Мужики- животные, -сбивчиво забормотала она – Грязные твари… Так бы и подвесила вас всех за яйца.

– И меня тоже? – настороженно осведомился Марик.

– Да. И тебя.

– Мамочки! – он испуганно вытаращился на нее – А меня-то за что?

– Тебя… За то же самое. Разве ты - кастрат?

Она вскинула острый подбородок, и, встретившись с ним взглядом, неожиданно разразилась хриплым и вульгарным хохотом. Луч прожектора в этот момент осветил ее лицо, необычное, скуластое, чуть -угловатое, как у подростка, отчетливо выявляя все синяки и ссадины под слоем штукатурки.

– Инга! – ошарашено позвал Марик. Она осеклась и притихла. Стала злобно ковырять мороженное в своей креманке. В ней трудно было узнать прежнюю разумную, уравновешенную Ингу. Марик долго с грустью смотрел на нее. На девушку, которую знал уже не первый год, которая всегда была для него образцом спокойствия. Теперь его лучшая подруга выглядела агрессивной, психованной истеричкой.

Проход между столиками забурлил людьми. Взгляд Инги вдруг остановился там, лицо моментально побледнело и стало таким суровым, будто налилось металлом. В глазах, как газовое пламя, вспыхнул и тихо заколыхался холодный, ядовитый огонь. Его лицо казалось совсем далеким, как будто их разделяли тысячи галактик, но это, несомненно, было ЕГО лицо.

– Какого черта?... – произнесла Инга одними губами. Марик перехватил направление ее взгляда и побледнел еще больше.

Габарай стоял у входа, окруженный кучей восторженных мальчиков и девочек, как звезда, вылезшая из своего лимузина в толпе репортеров. Ослепительные белозубые улыбки озаряли его лицо, словно вспышки фотокамер. Он пожимал множество рук, хлопал по плечам, обнимался, целовался в щечки, великодушно приветствуя всех. Аполлон сегодня щедро сыпал милостью. Даже самые невзрачные шавки смогли урвать огрызки его внимания. Он говорил что-то, шевеля красивыми губами, его выразительные брови приподнимались домиком, ямочка играла на щеке. Он улыбался и улыбался, опутывая всех без исключения паутиной своего неистребимого шарма.