Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)

Левченко Елизавета

– Тогда... Давай тогда встретимся в парке, - не растерялась Мари и выдала новую версию.
– Так будет проще.

– А... почему бы тебе не приехать к нам?
– решила тоже предложить, по-моему мнению, идею еще лучше. Ну зачем куда-то мотаться, если можно сделать все проще?
– Дом в...

– Нет, - прервала девушка.
– Не нужно, чтобы Алекс знал о моем приезде. Не говори ему, хорошо?

Оп-па, и она ведь совершенно серьезна.

– А... почему?
– подозрительно. Это что такие за тайны могут быть у Мари от своего брата? Боюсь представить...

– Давай я все объясню тебе при встрече.
– И быстро завернула разговор.
– Все, жду.

А я стояла, слушала гудки. Вот подсказывает мне шестое чувство, меня

втягивают в какую-то аферу, которая плохо для меня кончится. Ох, чувствую!

Через минуту пришла смс-ка:

"Грин-парк, рядом с мемориалом Виктории, через два часа. Заболталась и совсем забыла сказать, где буду ждать :)"

Часть восьмая. От прошлого невозможно убежать

Закрываю глаза, заставляю себя

Поверить, что это только мой сон,

Что ты рядом со мной, ты не дашь мне упасть,

И я снова спасен.

Закрываю глаза, снова вижу

Твой силуэт, и слышу сердца стук.

Снова замкнутый круг, снова прошлого нет.

Только так я снова вижу свет.

(Тонкая красная нить "Закрываю глаза")

32

Нежно-зеленые листочки кленов, что высились постовыми по бокам дорожки, подрагивали на ветру. А ветерок-то был прохладным. Я застегнула ворот куртки и засунула руки в карманы. Что-то похолодало сегодня, особенно если сравнивать со вчерашним днем: небо затянула серая пелена туч, солнце за сегодня ни разу не показывалось, и вообще было стойкое ощущение, что скоро пойдет дождь. Но ничего - плотные кроны над головой защитят, если что, от дождя. Но это я так, ни в коем случае не бурчу, просто удивляюсь. Но все равно идти по этой алее здорово.

– Хорошо тут...
– протянула.

А вот рядом шагающей Мари холодно не было совсем - она даже пиджак стянула и через руку повесила, щеголяя светло-салатной хлопчатой кофточкой. Она, говорит, ничуть холода не чувствует, для нее это - тепло. Наверное, все дело во все. Позабыла, какая погодка сейчас на родине, привыкла ко здешней, вот и поглядываю диковато на нормального человека.

– Точно, - блаженно жмурясь, ответила она.

С Мари мы, как и договаривались - только договор этот несколько односторонним вышел - встретились возле памятника. Сестру Леши я узнала сразу, причем со спины и несмотря на народ в округе. Не сдержавшись, завопила, окликая ее, и быстро зашагала навстречу улыбнувшейся Мари. Она ничуть не изменилась, ни внешностью, ни характером и - чего, признаюсь, чуточку боялась - отношением ко мне. Даже наоборот - расстояние сделал наши отношения более теплыми. А вот я бы обвинена в измене. Я поперхнулась, и Мари исправилась: она имела в виду что изменилась я. А я-то уже начала судорожно вспоминать, что такого умудрилась натворить... Я была провернута вокруг своей оси и рассмотрена под непонятное цоконье. И мне выдали, что я ощутимо повзрослела. Я хмыкнула. Это и сама чувствовала, пусть и прошло совсем мало времени. Видно, сделал дело переезд в другую страну, и житье считай своей жизнью, без надежды на помощь семьи. Мари похвалила, что я похорошела и стала ну прямо красавицей, к чему я отнеслась откровенно скептически. Единственное, что во мне изменилось - это то, что я малость отъелась и теперь у меня хотя бы бедра наметились, правда чуть. Хоть штаны не висели.

То, что мы не виделись почти два месяца, сильно повлияло на... мой взгляд, так сказать. Поначалу Мари показалась мне обычной, какой я привыкла ее видеть, но чем больше мы общались - я потребовала рассказать, как там дела в общаге - тем больше замечала изменений. Глубокие синяки под глазами, и никакой тональный крем полностью их не скроет. Такое ощущение, что она пару тройку ночей не спала. Уголки губ, которые, когда она молчала, пусть это редко было, опускались вниз, будто им теперь так привычнее. И глаза. Когда девушка улыбалась, в них больше не отражалась улыбка. Они были... как бы... помертвевшими. Что и напугало меня больше всего.

– Мари,

ведь что-то случилось, да?
– решила больше не оттягивать и спросила напрямик, повернув голову к ней. Улыбка Мари выцветала и ее губы опять изогнулись вниз.

– Давай присядем вон на ту скамейку?
– кивнула она вправо и зашагала в ту сторону.

Народу практически не было, а когда мы свернули на аллею, так вообще не стало. Так что если что вдруг - говорить она могла спокойно... если Мари, конечно, это волнует.

Девушка поставила рядом с собой свою сумку и, немного порывшись в ней, достала синюю пачку... сигарет?! Вытащила одну, из кармана лежащего на коленях пиджака - зажигалку.

– Ты не против?

Я ошарашено помотала головой.

– Ты куришь?

Девушка нервно затянулась и выдохнула дым в противоположную от меня сторону.

– Недавно начала, - ответила она, смотря перед собой каким-то невидящим взглядом. Мари не курила раньше. И морщила нос, когда чувствовала витавший в коридоре общежития практически всегда запах табака. А теперь... Кажется, все намного серьезнее, чем я предполагала.

Я развернулась к ней и хлопнула ладонями по доскам скамьи. Но и это не привлекло внимания Мари.

– Так, или ты мне говоришь, что такого страшного стряслось, пока меня не было, или...
– Вот всегда трудно было придумать какой-нибудь страшшшную угрозу. Этот раз не был исключением. И эта попытка припугнуть только вызвала тихий смех. И смех этот не понравился мне еще больше, чем выражение ее глаз. Вернее - его отсутствие.

Девушка положила согнутые руки на колени и оперлась на них. Сделала еще одну затяжку и только после этого без всякого выражения заговорила.

– Помнишь, Соня, ты отвела меня однажды на один чердак и рассказала то, во что я так не хотела верить? Теперь я верю. Но все бы отдала, чтобы никогда не знать того, что знаю.

Как я забуду...

– Ты про... Олесю Павловну?
– не составило труда догадаться. Я быстро сопоставила вид Мари и тот случай, у меня возникли оч-чень нехорошие подозрения. Раз Мари такая, значит... я права?

– Про нее, - кивнула девушка и на несколько минут замолчала. Позабытая сигарета в ее руках медленно тлела, пока не обожгла пальцы. Мари вздрогнула, дернула рукой и выронила окурок. Нагнулась, подняла его, положила рядом с собой. Похоже, это немного привело девушку в чувство, и она продолжила.
– Результаты анализа пришли через пять день после вашего отъезда. Они положительные. Эта женщина наша мать, ошибки быть не может.
– Губы Мари дрогнули, словно она вот-вот расплачется. И она спрятала лицо дрожащих ладонях. Но говорила, говорила... сдавленно, быстро, с болью и отчаянием.
– Я ведь даже когда увидела результаты, поверить не могла. Приехала к клинику, устроила там им скандал... А они мне все распечатками в нос тыкали и пытались успокоить... пока не выгнали совсем. Я потребовала еще один анализ, но результат был тем же.
– Ее пальцы вцепились в волосы.
– Я три недели, Соня, целых три недели как страус прятала голову в песок и не решалась ни рассказать что узнала, ни поговорить с этой женщиной!
– Мари принялась раскачиваться и исступленно шептать: - Я пришла к ней. Выложила бумаги и потребовала объяснений. Она побледнела, долго смотрела на меня и никак не говорила. А я ждала. Ждала, когда она уже ответить на вопрос, мучающий меня всю жизнь - за что она нас бросила, в чем таком мы провинились? Она молчала... молчала... И тогда я сказала, чтобы она ехала к брату и рассказала ему, раз мне не может. Кричала на нее, что пусть молчит передо мной и дальше, мне совсем не важны ее глупые объяснения... А мне ведь было важно... Она тогда с мольбой в глазах мотала головой. Отказывалась... Как она смеет еще что-то меня просить! Я сказала, что тогда сама все расскажу Алексу, раз она не может взять ответственности за свои проступки. Только это помогло... Ненавижу... Как же я ненавижу ее! Ненавижу себя. Смотрю в зеркало - вижу ее лицо. Почему мы так похожи?!