Солнечный листопад - 2(ч.7, ч.8)
Шрифт:
Мари сжала губы и повернула в сторону отцовского стола голову. Ощущение близившегося скандала стало почти осязаемым. А скандалами и криками ничего не решишь, только не с отцом. Макс мягко развернул девушку за плечи и шепнул:
– Мариш, давай ты меня около входа подождешь.
Она попыталась развернуться, видимо, для того, чтобы посмотреть в лицо брату, но он продолжал держать ее на плечи и вести вперед. Одной рукой умудрился открыть дверь и подтолкнуть в коридор. Уж в спроваживании девушек у Макса был богатейший опыт.
– А...
– Ш-ш-ш...
– Он
– Я все улажу. Веришь?
– Она колебалась. Довольно долго, но все же согласилась, кивнув.
– Ну вот и хорошо, иди.
Макс проводил ее взглядом, пока Мари не скрылась из виду, и плотно прикрыл дверь.
Ну вот, как в старые-добрые времена: он стоит в отцовском кабинете, чтобы требовать у него возвращения матери. Только в этот раз он требовать не будет, разве не знает - теперь знает - как отец реагирует на требования? Тут нужно действовать тоньше...
– Ну привет, папа, - наигранно радостно воскликнул Макс, раскидывая руки в стороны.
– Передумал?
– Короткий деловой вопрос, не отрывая взгляда от бумаг. И никогда не поймешь, то ли он делает вид, что занят, или на самом деле...
Оглядев кабинет, как всегда не нашел в нем, на что примоститься, и прислонился к стене, засунув руки в карманы.
– Нет.
– Уже другим, своим тоном, сказал он.
– Я уже все сказал - пока у тебя работают руки, ноги и голова, меня здесь не будет. После - я в твоем распоряжении, но не раньше. Не будем повторять тот бессмысленный разговор. Так что зря ты вызывал Лекса. Твой план провалился.
Макс следил за выражением на его лице, но и сам знал, что у него нет шансов поймать на нем что-то другое, кроме как ледяного спокойствия. Может, у этого человека и есть другие лица, но он никогда их не показывает другим. Кто знает, быть может и себе тоже?
Отец открыл ноутбук.
– Тогда нам не о чем разговаривать.
Сказал, как будто точку поставил. Да и не как будто - действительно поставил точку в разговоре. Ведь он сказал все. Но не Макс.
– Я слышал, о чем вы говорили. Верни ее. Пожалуйста, - скрепя сердце, попросил он. Чего только не сделаешь ради сестры и брата... почти не самоубеждение.
– Нет.
– Его голос стал еще холоднее и приобрел угрожающий оттенок. Но Макс это не пугало. Привык. Иногда, по-другому отец и не может говорить. Особенно, когда разговор касается ее. Да, Макс не понимал своего отца и его любовь. Он, как человек вечно влюбленный в одну, и недавно влюбившийся повторно и еще сильнее, никогда бы так, как отец, не поступил. Он бы не стал слепо верить чужому мнению. Попытался разобраться.
– Почему? Много лет прошло.
Отец не удостоил его ответом. Разговор окончен... ну что ж. Хорошо. Но прежде чем Макс уйдет, он кое-что скажет. Кое-что, что гарантированно заставит отца задуматься. Пусть это грубый удар под дых, но иначе нельзя. Нужно ему напомнить.
Парень отклеился от стенки и сладко потянулся. Что-то хрустнуло и Макса едва не заклинило. Что-то
– Эх, папа, папа... Думаешь, что никому и ничего не видно? Ты и сам не понимаешь, насколько мы с тобой похожи. Нас обоих ненавидят и нам обоим это не нравится. И нас никогда не понимают.
Отец поднял на него глаза и парень мысленно себя похвалил.
– Ничего подобного.
Макс усмехнулся.
– Если бы был я Лексом или Мариной, то поверил бы.
– Парень поднял руку.
– Я пошел.
– Опять вернул голосу наигранную радость и покинул отца.
Ну все, задачу-минимум он выполнил. Он задумался, видел по глазам. Главное, чтобы отец дошел до правильного вывода.
Сестричка ждала на улице, переминаясь с ноги на ногу. А раньше никогда такого за ней не замечал...
– Ну что, Маришка, - он тепло и успокаивающе улыбнулся ей, - а теперь давай разбираться с тобой. Рассказывай.
***
Что делать?.. Что делать?.. Что де...
Я с размаху налетела бедром на угол кровати и взвыла. Кое-как допрыгала до кровати, упала на нее и продолжила думать. Но как назло не думалось. Вообще. Только крутился единственный вопрос: "Что делать в сложившейся ситуации?" А я должна была. Хоть что-то, чтобы исправить... или помочь. Только кому именно? Всем? О да, Соня опять метит в супермены... как бы все не ухудшить - вот этого я больше всего боялась.
После того, как Мари спешно ушла, я часа четыре, а то и больше бродила по парку, и не потому что заблудилась, хоть, признаю, была оч-чень близка к этому. Я думала, а на природе этом делом заниматься самое то. Тишина, спокойствие - относительное, - одиночество. Только ты, твой мозг и Проблема, вот так, с большой буквы. Да, многие говорят - не лезь не с вое дело... но я итак в этом деле замешана по самое не хочу. Я все заварила. И значит, на мне большая ответственность. И вообще, все, что связано с Лешей - мое дело! Я топнула ногой, позабыв, что недавно ею стукнулась и снова взвыла. Мысли потекли совершенно не в том, в какой нужно, направлении...
Дверь приоткрылась в образовавшийся проем просунулась Лешина голова. Быстро осмотрела комнату, наткнулась взглядом на меня, и вслед за головой просунулось и остальное тело. Тело было... хм, парень выглядел обиженным... наигранно обиженным. От меня не спрячешь блестящий хитринкой взгляд. Эх, проблема ты моя... большая. В прямом и переносном смысле. Что мне сделать, чтобы сохранить твою улыбку? И чтобы ты оставался собой? Как хорошо, что мой молчаливый вопрос не отразился на лице. Как поняла? Если бы это произошло, любимый обязательно бы поменял лицо, подошел ближе и спросил, что случилось... Он всегда так делал. А так Леша хитро-обиженное выражение сохранял и определенно что-то замышлял. Вот честно, я обожала эти игры, заканчивающиеся всегда... своеобразно и логично, но только не сейчас, когда мозг был забит не тем. И даже не этим - я все продолжала думать, какая я неуклюжая, что умудрилась так сильно напороться на острый угол кроватной спинки.