Солнечный страж

Фир Мария

Гаэлас подал мне руку, но я упрямо поднялась на ноги сама.

— Кстати, Лейс, — напоследок бросил маг, приглушая пламя костра движением руки. — Если ты вздумаешь обижать мою подопытную, ты знаешь, что тебя ждёт. Я поиграюсь с тобой куда более изощрённым способом.

Эльф злобно скрипнул зубами, переводя эти слова.

Глава 9.1

До этого момента я представляла себе эльфийских жриц Нииры как утончённых и злобных красоток, разодетых в полупрозрачные шелка и танцующих ритуальные танцы на очередном кровавом жертвоприношении. Поэтому, когда ко мне вышла женщина, одетая в точности как воин дозора Хранителей — в плотно сидящей на стройном

теле кожаной броне под длинным плащом и с кинжалами на широком поясе — я слегка оторопела и покосилась на Лейса. Мои представления об эльфах видоизменялись с каждой минутой. Эльфы, которых я видела, совсем не походили на чернильные картинки из книжек, что показывали нам в церковном приюте. На рисунках эльфы были неестественно угловатыми длинноухими существами с чёрными провалами глаз и огромными зазубренными мечами. Сейчас я видела, что уши большинства из них, хотя и заострены, но достаточно аккуратны, а глаза встречаются по большей части золотистые, голубые или зеленоватые. Стальные с чёрным были только у Гаэласа, и я не была уверена, что это был их природный цвет, скорее — следствие постоянного взаимодействия с тёмной магией.

Эльфийка поманила меня рукой, но в этот момент откуда-то из-за палатки раздалось утробное рычание, а затем к моим ногам вылетел крупный серебристый щенок и залился диким лаем, пытаясь сбить меня на землю. Я не удержалась и, попятившись, села в траву. Зверь кинулся обнюхивать меня, и я запоздало поняла, что вокруг меня прыгает самый настоящий волк. Точнее — волчонок-подросток. Вслед за щенком из палатки выскочила хрупкая девушка и принялась за ошейник оттаскивать от меня зверя, который, впрочем, и не собирался меня кусать, а лишь проявлял неуёмное любопытство к незнакомому запаху. Лейс наклонился и потрепал щенка по холке, а я заметила, как беловолосая девчонка фыркнула и сказала моему проводнику что-то не слишком приятное. По всему выходило, что ничтожеством Лейса считал не только некромант, но и все собратья-эльфы.

— Привет, — сказала мне юная жрица и оглянулась на мать. — Ты Солнечный страж? Они приходят к нам в лагерь. Иногда. Я немного знаю ваш язык.

— Она не cтраж, — ядовито пояснил Лейс, пока я отряхивалась от сухой травы. — Это рабыня Гаэласа, моего хозяина.

Рабыней некромант меня точно не называл, как истинный учёный он предпочёл более удобные слова — материал, подопытная. Девушка заметила на моей руке невольничий браслет и разочарованно поджала губы:

— Жаль, я люблю болтать со cтражами. Хотя мама говорит, что людям доверять нельзя.

— Иди в палатку, Донния, — проговорила жрица, и я поняла эту фразу без перевода, всё было слишком очевидно.

Мы знали, что с незапамятных времён эльфы держат в качестве рабов своих лесных сородичей, которых по обе стороны Предела называют не иначе как дикарями, и к которым, я как я узнала позднее, относился и Лейс, по крови лесной эльф. Эльфийская знать покупала себе в невольники и людей, и выносливых крепких орков северо-востока, и полукровок всех мастей. Не могу сказать, что рабства не встречалось на земле людей — и у нас существовали законы, позволяющие торговать живым товаром. Богатые землевладельцы и правители выписывали себе с далёкого юга темнокожих сироток-красавиц и не гнушались обращать в рабство те малые народности, которые не могли защитить себя, не имея ни армий, ни могущественной магии. Во времена второй войны в плен были захвачены и эльфы, но как только Вольдемар Гвинта обнародовал своё открытие касательно проклятой крови, большинство пленников были убиты или высланы на родину в обмен на человеческих солдат.

— Значит, ты тоже раб? — уточнила я у Лейса, когда мы уже доедали принесённую нам похлёбку, которая показалась мне на удивление вкусной, хотя и пахла какой-то незнакомой мне приправой.

— Нет, я свободный, —

буркнул эльф, облизывая ложку и замасленные пальцы.

— Не очень-то похоже, — заметила я. — Вижу, что тебе здесь никто не рад.

— Заносчивые твари, — объяснил Лейс. — Считают детей леса чем-то вроде зверья. Думают, если научились строить дворцы из камня и мастерить водопровод и часы, то перепрыгнули на высшую ступень развития. Гаэлас говорит, что внутри все эльфы устроены одинаково. Никаких преимуществ у городских перед лесными нет. У всех только одна голова, одно сердце и одна-единственная жизнь.

Мне почудилось, что сейчас он говорил о некроманте с невольным уважением, которое обычно не было заметно из-за страха наказания. Я немного успокоилась: то ли эльфийская горячая еда возымела действие над моим уставшим разумом, то ли просто я осознала, что этой ночью никто не собирается меня потрошить и изучать, но сердце билось теперь ровно и не подскакивало к горлу при каждом новом шорохе. Устроившись у огня и укрывшись мягкой шкурой, я думала о том, что сказала девочка, дочь жрицы. Хранители контактируют с Солнечной стражей. Это было важно. Между пограничниками заключено перемирие, и стражи даже приходят в эльфийский лагерь.

Во мне зародилась крохотная, осторожная искорка надежды. Нет, я не гадала о том, что сделал бы мой знакомый страж, если бы увидел невольницей в лагере у другой стороны. Откуда-то я знала, что он непременно спас бы меня. Мой светлый дар отличался удивительной способностью порождать во мне огоньки мыслей о том, что всё как-нибудь сложится. Это было смешно сейчас, но как бы ни было это смешно, это было правдой. Гаэлас не собирался убивать меня — я много раз видела людей, которые, не раздумывая и не колеблясь, убили бы. И я знала, что некроманту доводилось отнимать жизни. Но даже несмотря на всё это, во мне поселилась какая-то необъяснимая уверенность, что он оставил меня себе вовсе не для того, чтобы замучить или подселить в моё тело демона. Его странным образом привлекал мой дар. Ведь белый огонь помог мне справиться с мертвецами в лесу, что если…

— Ты могла бы попробовать убить его, — вдруг сказал Лейс, и я вздрогнула.

— Кого? — мой разум с трудом выходил из состояния полудрёмы.

— Некроманта, — шепнул эльф. — Думаю, с точки зрения магии он немногим отличается от той дряни, что создаёт. Тоже мертвец в определённом смысле. Просто очень сильный. А душа насквозь гнилая, с какой стороны ни посмотри.

— Он живой, — возразила я.

— Это только иллюзия. Однажды он сказал мне, что давно уже умер, — прошептал Лейс. — Что смерть — это первый шаг к тому, чтобы сделаться некромантом. Не заглянув ей в лицо, маг не освоит искусство обращения с мёртвыми.

Я попробовала покусать застёжку браслета, но её удерживал не только замок, но и незнакомая мне волшебная сила.

— Это твой единственный шанс, — продолжал эльф вкрадчивым голосом.

Видно, он считал меня законченной дурой, если полагал, что я поверю теперь хоть одному его слову. Но я решила не подавать виду и послушать, что хочет предложить этот худосочный мерзавец. Видят боги, у меня так и крутилось на языке это слово на эльфийском языке — «ничтожество».

— Как ты это себе представляешь? — прошептала я в темноту.

— Твой огонь… наши жрицы владеют чем-то подобным. Его можно собрать в стрелу, в копьё или, если хочешь — в луч света. И швырнуть во врага. Таким образом наши священники убивают демонов из междумирья.

Лейс был невыносим! Стоило ему перестать трястись в ожидании гнева Гаэласа, как он тут же принялся интриговать у некроманта под носом. Я пошевелилась, устраиваясь поудобнее:

— Ты сказал, что эльфы давно научились защищаться от человеческих магов.

— Значит, — рассудил парень, — нужно подловить его в тот момент, когда он будет беззащитен.