Солнечный свет
Шрифт:
«Здесь»переместилось с задворок сознания в переднюю его часть – будто здоровенная крыса-зомби поднялась с пола гостиной и последовала за тобой в кухню. И ты понимаешь, что она больше и отвратительнее, чем тебе казалось, ее зубы – длиннее, и пусть зомби очень-очень тупые, они также очень-очень злые. Они почти так же быстры, как вампиры, и, поскольку они не возникают сами по себе, а создаются с определенной целью, то, раз один из них идет за тобой, – ты его цель. И у тебя проблемы.
«Здесь»становилось
– Стоп, – сказала я.
Пат остановился. Я попробовала вдохнуть. Крыса-зомби, казалось, сидела у меня на груди, и вдохнуть не получалось.
Впрочем, я больше ее не видела – казалось, не осталось ничего, кроме ее маленьких красных глаз – нет, ее больших, всепоглощающих бесцветных глаз…
– Я. Не. Могу. Больше. Поворачивай. Назад, – думаю, я сказала именно это. Не помню. Память возвращается с того момента, как Пат развернулся и поехал обратно к Старому Городу. Спустя, казалось, вечность я снова начала дышать. Я была вся липкая от пота, голова болела, как будто череп разбит на кусочки и края трутся друг о друга. Но Крыса-Зомби исчезла.
Это было слишком похоже на пятно скверны, от которого не защитила нас машина ООД, в тот день, когда Джесс и Пат отвезли меня обратно к домику у озера. (Эти бесцветные глаза… одновременно зеркально-пустые и глубокие, как пропасть… если это были глаза…) Но мы не пытались проехать сквозь пятно скверны. И в этот раз схватило только меня. Пат и Джесс ничего не заметили. Кроме моего маленького кризиса.
Я не знала, на что злюсь больше – на их попытку заставить меня делать… что бы это ни было, или на тот факт, что я потерпела неудачу. Я бывала в He-Городе еще подростком. Не то чтобы я понятия не имела, куда иду. Любой подросток с малейшими претензиями на силу, крутость и т. д. (а этого, боюсь, у меня было навалом), с большой долей вероятности попытается, если ему предложат – а ему предложат. А Не-Город – это ритуал посвящения: даже вполне здравомыслящие дети хоть раз да ходили туда. Я была там отнюдь не раз. Некоторые клубы были достаточно круты по любым стандартам. Кенни сказал (когда мама не могла слышать), что это и сейчас так. Правдой до сих пор было и то (сказал Кенни), что все подзадоривали друг друга забраться дальше, через завалы вокруг пятен скверны, хотя далеко никто так и не заходил. Но я заходила не менее далеко, чем другие в его возрасте.
Так передвинулось ли что-бы-там-ни-было с моих времен, или я стала чувствительнее, чем тогда? He-Город в самом деле теперь стал гораздо чище, чем когда мне было шестнадцать-семнадцать, то есть сразу после Войн. Или, будучи однажды пойманной вампирами, я теперь слишком остро реагирую на их присутствие? Если «остро реагировать на вампиров» не было явным противоречием.
Или это была очередная жуткая индивидуальная реакция, как когда я услышала смешливого вампира раньше, чем кто-либо?
Я не знала, хочу ли, чтобы ответ был «да» или «нет». Если «нет», то, возможно, моя связь с кровопийцами распространяется на них всех,о
Разве что это был Кон. Его дневные обереги, защищавшие его – нас– от общества пары ненавидящих вампиров оодовцев.
Нет.Это был не Кон. Что бы это ни было, это был не Кон.
Пат снова подъехал к заднему входу здания ООД. Они не сказали мне ни слова обвинения или разочарования, хотя я, казалось, чувствовала, как они это думают. Слова вроде «триангуляции». Не знаю, отметили ли они, где именно я развернула их. Да, наверное. Но они этого не упоминали. Покамест.
– Я бы отвез тебя прямо к кофейне, но вряд ли ты захочешь, чтобы вся округа видела тебя в машине ООД, – сказал Пат, безмятежный, как будто мы за покупками ездили.
Я начала было качать головой – неофициальные машины ООД вроде оодовцев без формы: все равно понятно, кто и откуда, – но передумала.
– Спасибо, – я нащупала дверную ручку.
– Может, хочешь зайти обратно? Ты выглядишь немного… изношенной. В задней части здания есть несколько спален. Не то чтобы они очень роскошные, но там есть кровати и там тихо. Или я могу отвезти тебя домой.
На этот раз я смогла покачать головой. Осторожно.
– Нет. Спасибо. Я пройдусь. Очищу голову, – последнее, чего мне хотелось бы – это лежать в маленькой темной комнатке и пытаться заснуть. Домой тоже не хотелось. Там могла обнаружиться дохлая крыса в гостиной.
Я вышла из машины, подняла лицо к свету. Это было как поцелуй крестной феи. Правда, добрых фей не существует. Когда я шла к выходу, Пат окликнул меня:
– Эй. Ты разве не хотела нам что-нибудь рассказать? Когда вошла?
Я посмотрела на Пата – тени перечеркнули его лицо. Он стоял, прислонившись к дверце машины неприметно-полицейско-синего цвета. Наверное, из-за этого тени во впадинах его глаз, верхней губы, горла имели голубой оттенок.
– Я сейчас не вспомню, – отозвалась я. – Это вернется позже.
Губы Пата дернулись в легкой улыбке:
– Прости, Светлячок.
Я подняла руку и развернулась обратно. Он мягко сказал: «Увидимся». Возможно, Пат имел в виду всего лишь встречу в «Кофейне Чарли», где мы виделись долгие годы. Но я знала, что он имеет в виду другое.
Моя прогулка была долгой. Я по спирали медленно углублялась в Старый Город: с внешнего края, где на границе между Старым Городом и деловой частью расположены штаб-квартира ООД и здание муниципалитета, к следующему кругу, где находятся библиотека, Музей Других и старые городские постройки, затем через несколько небольших парков по длинной зеленой аллее – Дороге Генерала Астера (осенью он становится пурпурным от астр – спасибо чувству юмора муниципального садовника), затем по закоулкам вокруг «Кофейни Чарли», где постоянно кто-то теряется – даже люди, жившие там всю жизнь, как Чарли, Мэри и Киоко. Я привыкла теряться. Я была не против. В конце концов я выйду к какому-нибудь знакомому месту.